Илья Маркин - Впереди — Днепр!

Но рыбки не понимали Леньку. Они еще ближе придвинулись к берегу, полукольцом охватывая место, где он стоял, еще настойчивее разевали жадные рты, явно требуя пищи.

— Кончилось все, говорю вам, — рассердился Ленька и топнул ногой.

Мгновенно, взрябив воду, рыбки исчезли.

— То-то же, нельзя быть такими настырными, — ласково погрозил пальцем Ленька и пошел берегом озера.

Тихая, безмятежная радость охватила его. Бившие поверх бугра косые лучи солнца нежно пятнали шелковистую траву за ракитами. Задремавшее озеро неоглядным зеркалом уходило к лиловым под солнцем ржаным полям. Над луговиной в низине вырубленного сада вился к небу легкий дымок.

«Ребятишки, видать, костром балуются, — подумал Ленька, глядя на отвесно поднимающиеся белесые волны дыма. — Зайти, что ли, посидеть с ними».

Он перескочил залитую водой канаву, поднялся на взгорок и в лощине на берегу озера увидел двух мужчин.

«Кто же такие?» — подумал он и, подойдя ближе, узнал Гвоздова и часто наезжавшего в колхоз Чивилихина. Заметил Леньку и Гвоздов.

— А-а! — явно без радости, но улыбаясь, протянул он. — Алексей. Подходи, подходи. Как говорят, милости прошу к нашему шалашу.

Гвоздов был без рубашки, и его жирные груди толстым наплывом свисали вниз. Оголенный до пояса сидел, и Чивилихин. Длинное худое туловище его неприятно желтело на фоне зеркальной воды. Костер с двумя камнями по сторонам слабо курился; между Гвоздовым и Чивилихиным темнела объемистая сковорода с жареной рыбой; у самой воды валялся мокрый сак, а рядом стояло ведро.

«Карпиков наловили и жарят», — зло подумал Ленька.

— Наш самый, что ни на есть, активист, — показывая на Леньку, сказал Гвоздов Чивилихину, — огневой парень, за что ни возьмется — горит все в руках, горит. Я ему самые ответственные дела поручаю. Садись, Алексей, за компанию, — кивая головой Леньке, потянулся Гвоздов за бутылкой, — налью маленько, подзакусишь, отдохнешь.

— С-спасибо, — с трудом выдавил Ленька, — я обедал. Зачем же вы их, — помолчав, с горечью проговорил он, — зачем же наловили-то? Они же маленькие… не выросли еще…

— Где же маленькие! Вон какие поросятки, — густо пробасил Гвоздов и рукой зачерпнул в ведре. На его бугристой ладони и кривых пальцах беспомощно забились четыре золотистых карпика.

Ленька часто заморгал и, чтобы не заплакать, стиснул зубы. Чивилихин, облизываясь от удовольствия, с хрустом уминал поджаренных рыбок. У Леньки по всему телу пробежала дрожь и потемнело в глазах.

— Садись, Алексей, что стесняешься, свои же все, — настойчиво уговаривал Гвоздов.

— Н-нет. Не хочу, спешу, — бессвязно пробормотал Ленька и, почти ничего не понимая, пошел в кустарник. Перед его глазами, никак не исчезая, стояли беспомощно бившиеся на ладони Гвоздова недоросшие карпы. Торопливо пройдя шагов двадцать, он остановился и чуть не закричал от боли. В глазах вместо рыбок, пойманных. Гвоздовым, возникли те самые крохотные мальки, которых он вез с отцом и Ванькόм из рыбного совхоза. «Они же слабенькие, погибнуть могут», — как наяву, прозвучал в ушах Леньки голос отца, и он вспомнил эту страшную дорогу от совхоза до родной деревни, вспомнил, как промокший отец, посипев на ледяном ветру, останавливал подводы и насосом накачивал воздух в бочки с мальками. И все это молниеносное болезненное воспоминание сменилось хрустом рыбьих косточек на обломанных зубах Чивилихина. От острой боли в груди Ленька пошатнулся и лицом вниз рухнул под куст.

«Они же слабенькие, погибнуть могут», — не умолкая, звучал голос отца. Ленька всем телом прижался к теплой земле и глухо зарыдал.

— Мы так мучились, отец умер из-за мальков, а они душат недоростков, жрут, — с ненавистью прошептал Ленька, чувствуя, как полыхало жаром лицо и звонко стучало в висках.

Вытирая слезы, он вскочил на ноги и, весь дрожа от гнева, медленно, с окаменелым лицом двинулся к костру.

— Вот это молодец, давай присаживайся, — увидев Леньку, заговорил Гвоздов, но тут же осекся и смолк.

Не чувствуя самого себя и видя только крохотных мальков в бочках, что из совхоза везли они весной, Ленька неторопливо взял наполненное молодыми карпами ведро, подошел к воде и опустил ведро в озеро. Так же неторопливо он повернулся, не мигая, взглянул на Гвоздова и со всей силой поддел ногой сковороду с жареной рыбой.

— Держи его, бандюгу, — вскакивая, завопил Чивилихин.

Ловкой подножкой и толчком в костлявую грудь Ленька опрокинул его навзничь.

— Сами бандюги, — задыхаясь, яростно кричал он, — душегубы, паразиты, обжоры, живность недоросшую изничтожаете.

Опьяневший Гвоздов, шатаясь, пытался поймать его, но Ленька увильнул и так же, как Чивилихину, дал ему сильную подножку. Гвоздов упал на четвереньки, пытался подняться и от нового толчка Леньки плашмя рухнул на землю.

— Вот вам за карпиков! Вот вам за рыбки! — прокричал Ленька и пошел домой.

Утром, выводя из конюшни лошадей, Ленька увидел Гвоздова.

— Подожди-ка, Алексей, — остановил он Леньку.

— Что еще? — гневно скосил глаза Ленька.

— Ты что же творишь-то, а? — с укором сказал Гвоздов. — Да ты понимаешь, что все это означает? На районного представителя руку поднял. А? Да за такие проделки досыта в тюрьме насидишься.

— И пусть, и насижусь, а вам, паразитам, все одно не дам рыбу губить, — запальчиво выкрикнул Ленька.

— Да кто губит-то, да какую рыбу. Десяток всего и съели, а ты бучу такую поднял. Пойми же, Леня, и мое положение, — склонился к Леньке Гвоздов, — разве для себя я взял бы эту рыбешку разнесчастную. Все для колхоза стараюсь. Он представитель, он помочь нам может. Ну, как не уважить нужного человека.

— Все равно он паразит и ты такой же, — не успокаивался Ленька.

— Ну, ладно, ладно, погорячился и хватит. Скажи спасибо, что товарищ Чивилихин — человек мягкий. А то бы тебя уж нынче милиция сграбастала. Будем считать, что ничего не было. Ладно?

— Ладно, — буркнул Ленька, трогая лошадей, — только смотри, — обернулся он к Гвоздову, — ежели опять он или другой кто полезет за карпиками, пусть на себя пеняет…

— Случилось что-нибудь? — торопливо войдя к Поветкину, тревожно спросил Лесовых.

— Да, — поспешно, с необычайно возбужденным и озабоченным лицом сказал Поветкин. — Ты занятия с парторгами и комсоргами закончил?

— Нет еще. Прибежал посыльный, и я сразу к тебе.

— Ну, Андрей, — вздохнув всей грудью, Поветкин положил руку на плечо Лесовых, — начинается то, к чему готовились мы целых четыре месяца. Получена шифровка. Командование предупреждает, что решительное наступление противника на Курск может начаться в период между 3 и 6 июля.

— Третьим? — встревоженно переспросил Лесовых. — Так сегодня же второе.