Поль Сидиропуло - Костры на башнях

— Какую беду миновали, — продолжала Надя жалобно. — Ты не представляешь, что могло случиться. Ужас! Я и сейчас не могу успокоиться. Ты знаешь, что эти изверги хотели с нами сделать?

— Знаю. Слышал.

— Ты знал? И мама знала?

— Только то, что вы в Тереке. А насчет внука я ей не сказал.

— Азамату спасибо! Если бы не он… Я не знаю, что было бы со мной… с нами, с нашим сыном…

— Где же сам Азамат?

— Дед Мишо поселил его у каких-то своих родственников. Азамат так измучился. Целую ночь карабкались по горам. Только под утро добрались. Помогли наши бойцы. А как ты? — Она посмотрела на мужа заплаканными глазами, почти ничего не видя. — Ты какой-то измученный, заросший. Господи! Представляю, как ты извелся. Как ты узнал о нас, о том, что… Когда кончатся наши мучения? Этот уполномоченный, он сразу узнал меня. Тебя расхваливал. Но потом как садист…

Всю ночь они не сомкнули глаз. Надя то целовала мужа, то тихо плакала, уткнувшись ему в грудь, и все рассказывала о том, как они измучились, как мерзли, прятались от немцев, пока не повстречали советских бойцов, которые направлялись в сторону Ларисы.

— Не поверишь, я потеряла надежду. Мне казалось, что мы уже не сможем вырваться из этого снежного плена… Милый, родной мой. Неужели мы вместе? Не думала, что у тебя такая колючая борода.

Утром прибежал к старику Мишо Тариэл-младший. Он сообщил, что гостю худо. Соколов пошел вместе с горцем.

…Азамат вскочил с кровати, точно намереваясь броситься навстречу вошедшим, и вдруг вскрикнул испуганно:

— Мама, это я! Ты не узнаешь меня? — Он был бледен, черные волосы рассыпались по лбу. — Смотри, это я, я! Азамат! Твой сын, — настойчиво доказывал он.

Виктор попытался было уложить его в постель. Но тот пугливо сторонился:

— Ты не узнала меня? Это я, Азамат. Твой сын. Смотри.

— Мы видим, это ты, Азамат. Ложись, пожалуйста. — Виктор не знал, как действовать в такой, довольно странной ситуации, не хотел силой укладывать в постель. Пытался уговорить его, как дитя: — Успокойся. Ложись отдыхай. Тебе нужен покой.

Азамат наконец успокоился, лег в постель, пряча затравленные глаза.

— Что это случилось с ним? — Ничего подобного Виктору еще не приходилось видеть в своей жизни.

И старик развел руками.

— Он мне еще с вечера не понравился, — признался Мишо. — Думал, просто устал, утомился. А тут, видать, дело посерьезнее. Болезнь мне совсем не знакомая. — Старик еще и еще раз осматривал Азамата, смиренно вытянувшегося на кровати. — Прожил на свете немало, а впервые сталкиваюсь с таким недугом. Столько повидал людей. С какими только болезнями не обращались ко мне, не было такого, чтобы не помог! А с этой болезнью, вижу, мне не справиться. Ему, дорогой сынок, нужен другой врач, другой лекарь.

По хмурому лицу мужа Надя определила:

— Что-то серьезное? Еще бы! После такого напряжения… Знаешь, сколько пришлось ему пережить!

— Немедленно отправим его в госпиталь. Там хорошие специалисты, — сумрачно ответил Виктор. — Они разберутся, что с Азаматом, подлечат его.

— И я с ним отправлюсь, Виктор. Алексея возьму с собой. Будем жить у бабушки. — Надя перехватила удивленный взгляд мужа, заговорила откровенно: — Азамат так много для меня, для нас сделал. Столько на него свалилось. Пойми, ему нужна моя поддержка.

Виктор терпеливо дождался, когда она остановится.

— Послушай теперь меня. Азамата будут сопровождать медики. Нет надобности тебе лететь вместе с ним. Мы и других тяжелораненых без медсестер не отправляем, — пытался он отговорить жену. — А ты бы могла остаться с сыном еще хотя бы дня на два.

— Дело не только в медиках, Виктор.

— А в чем?

— И во внимании. Я должна, как ты этого не понимаешь, — настаивала она на своем, полагая, что муж и так правильно оценит ее решение. — Он так много для нас сделал, а ты отговариваешь.

— Послушай, Надюша, — мягко возразил Виктор, надеясь, что сможет отговорить-таки жену. — Ты ничем ему не можешь помочь…

— Ошибаешься.

— Поверь мне. И тебе нужно прийти в себя. И сыну нашему нужно отойти. Похудел, напуганный. В горах придет в себя. А ты снова норовишь в нелегкий путь.

— Виктор! — продолжала уговаривать она нетерпеливо, уверенная в своей правоте. — Ты можешь согласиться со мной хотя бы раз? Именно я смогу помочь ему. Одно дело медики, а другое — когда рядом с тобой близкий человек… Друг, — поправилась Надя.

— Ну раз так, то отправляйся. — Виктору вдруг расхотелось уговаривать жену.

Что-то новое, не похожее на прежнюю Надю, появилось в ней и вызвало его недоумение.

— Прости. — Надя словно только сейчас поняла, что не совсем правильно повела себя с мужем. — Не сердись. Я должна, понимаешь? — добавила, едва сдерживая слезы. — Или я не хочу остаться с тобой? Но надо. Это — мой долг. Только и всего…

Соколов отправил жену и сына, а сам погрузился в невеселые думы. Виктор не мог понять, что произошло с женой. Только ли из чувства признательности к Азамату за все, что он сделал для них, она отправилась вместе с ним, либо что-то большее — например, любовь — подняло ее на ноги? И ему приходила на ум шальная мысль: неужели теряю жену? Он отгонял ее, но снова и снова возвращался, потому что чем-либо другим трудно было объяснить странное поведение Нади…

У дверей сельсовета Соколов столкнулся с Ващенко, который, казалось, чувствовал, что Виктор вот-вот зайдет, приготовился его встретить, чтобы поговорить наедине. Он был доволен, возбужден.

— Получено приятное сообщение, Соколов. — Николай Иванович подхватил Виктора под руку и повел к себе в маленькую комнату, где стоял стол, свет на него падал из маленького окошка. — На эльбрусском направлении, — шумно продолжал он, — части первой немецкой горной дивизии под ударами наших войск оставили перевалы Хотю-тау и Чипер-азау. Бежали на северные склоны. И оттуда мы их погоним. Горная война за нами, Виктор!

Небольшая квадратная столешница из потемневших досок, плотно сбитых, была завалена бумагами, книгами, тут же расстелена карта, а на ней лежал толстый карандаш, который служил Ващенко указкой. В помещении сельсовета временно расположился штаб полка. Бойцы размещались в разборных домиках. Руководство фронта приняло в свое время верное решение, когда встал вопрос о том, где и как организовать строительство жилья для высокогорных гарнизонов. Строить из камня? Не было ни сил, ни времени. Выход — разборные домики, их производство и было налажено в Тбилиси.

— Кстати, — заметил Николай Иванович, — знаешь, кем оказался Прохоров? Матерым немецким шпионом.

— Ого! Он что — немец?

— Да, немец. У себя в Германии он окончил горную академию. Был инженером по горным разработкам. Представляешь? — Ващенко был и сам порядком удивлен. — Тебе от командования особая благодарность. Прибыл к нам в горы член Военного совета фронта Саджая, первый заместитель председателя СНК Грузии. Перед совещанием он лично будет вручать боевые награды солдатам и командирам. Не стану из этого делать большой тайны, скажу, что ты награждаешься орденом Красного Знамени. Поздравляю, Соколов! — И Ващенко сдавил комбату руку.