Михель Гавен - Заговор адмирала

Конечно, докторше всё это прекрасно известно, и она за себя похлопочет. Что тогда? Получить нагоняй легко, а противоречий между рейхсфюрером и его заместителем в последнее время и так накопилось достаточно. К тому же эта докторша в самом деле может оказаться ни при чём. В итоге — только лишние неприятности. Так что лучше не обострять. До поры до времени. Кальтенбруннер сменил тему, вернувшись к Хорти.

— Я сегодня был на совещании у фюрера, — продолжил он, словно и забыв о Маренн. — Папа меня отправил, — он имел в виду Гиммлера. — Не захотел сам светиться и как всегда сослался на дела. Там был Риббентроп, этот зануда, и Кейтель, который только что вернулся с переговоров с начальником венгерского Генерального штаба в Баварии… с этим… как его фамилия, — Кальтенбруннер наморщился, — Сомбатхейи, кажется. Кейтель доложил, что венгры продолжают настаивать на полном выводе своих войск с Восточного фронта, чего допустить никак нельзя. На юго-восточном направлении фронт большими усилиями стабилизировали, его надо удержать любой ценой. На этом выступе вдоль венгерской границы находится почти миллион солдат, и если венгры уйдут, то остальные попадут в окружение, а это означает разгром. Кроме того, Кейтель доложил, что венгерский Генеральный штаб категорически против введения германских войск на свою территорию и не исключает сопротивление в случае несогласованной агрессии.

Скорцени иронически приподнял бровь.

— Да, да, именно так, — подтвердил Кальтенбруннер и продолжил: — За Кейтелем выступил Риббентроп. Он нудел про своих послов, — Кальтенбруннер поморщился, — и про последние депеши из Будапешта, описывающие положение в Венгрии как напряженное. Но кое-что накопали и эти бездельники, — Кальтенбруннер сделал паузу, закурил сигарету, взглянул на часы. — Мне надо через полчаса быть у папы, так что закругляемся. Так вот эти ребята нарыли, что хитрый лис Черчилль все-таки дал Хорти ответ, как мы тому ни препятствовали. И там он пишет якобы, что Америка с Англией готовы пойти навстречу, но лишние проблемы со Сталиным им не нужны, так что адмирал должен как-то уладить вопрос с Советами сам. А чтобы у него всё лучше получилось, англичане, которые как-никак заинтересованы в Балканах, сосватали ему югослава Тито. Намекнули тому, что, мол, надо оказать содействие, а у Тито в Москве связи налаженные. Они готовят встречу самого адмирала с югославскими и советскими представителями, которые прилетят из Москвы. Хорти готов отказаться от власти в пользу представителя династии Габсбургов, а Советы хочет ублажить свободными выборами — дескать, на этих выборах красные явно наберут большинство при югославской поддержке. Так что у адмирала всё на мази. Фюрер был в ярости. Надо что-то срочно предпринять. И Кейтель видит только один путь — внезапная оккупация. Заманить Хорти на переговоры в Клейсхайм и в это время ввести в страну наши войска, чтобы старику некуда было деваться. Сейчас твой шеф вместе с Мюллером прорабатывают вопрос, как заслать в окружение младшего Хорти нашего человека, чтобы точно знать, когда адмирал встретится с югославами, а заодно — кого они планируют посадить на трон. Но это задачка не из легких. Кроме того, не исключено, что человек, которого пошлют, будет давать информацию, выгодную Мюллеру и Шелленбергу. Так что нам тоже надо подготовить своего человека и внедрить, чтоб работал только на нас. Если Венгрия капитулирует перед Россией без боя, это будет конец рейха, только глупец этого не понимает. Нас спасет только военный переворот в Будапеште, если главой Венгрии станет наш единомышленник Салаши. Тебе, Отто, фюрер дает отдельное задание, — Кальтенбруннер внимательно посмотрел на Скорцени.

— Я готов, — невозмутимо ответил тот. — Слушаю.

— Во Фридентале надо подготовить группу, которая по приказу фюрера осуществит при необходимости захват резиденции регента в Буде. Предположительно два батальона парашютистов и батальон мотопехоты. Так же тебе передается две эскадрильи транспортных планеров и личный самолет. Все это надо готовить в обстановке строжайшей секретности. План захвата в ближайшее время доложишь мне, а вполне вероятно, что и лично фюреру — он собирается пригласить тебя на следующее совещание по этому вопросу, так что все предложения должны быть уже готовы. Позаботься, чтобы твой красавчик шеф знал как можно меньше. Я понимаю, что от него ничего не скроешь полностью, потому что он всё подписывает и у него везде свои «глаза и уши» в собственном управлении, но уж постарайся. Ну а рейхсфюрера я беру на себя. Постараюсь его убедить и перетянуть на нашу сторону. Фюрер уже распорядился, чтобы армейские штабы оказывали тебе всяческое содействие. Имей в виду, что времени мало.

— Сколько?

— Все зависит от того, как Хорти отреагирует на введение наших войск. Если он заупрямится, арестовать его прямо в Клейсхайме не получится, придется проводить до Венгрии, а там уже потребуется твое участие. Так что передислоцируешься в Венгрию, как только наши войска вступят туда, и будешь уже ориентироваться на месте. Чтобы не привлекать особого внимания, всю операцию будешь проводить под именем доктора Вольфа, как с Петеном. А потом всё свалим на югославов. Мол, они устроили нападение. Заболтали старику зубы, да и грохнули. Эту операцию прикрытия тоже надо подготовить. Это я поручу Науйоксу. Он по всяким подделкам и переодеваниям большой специалист. Надо быть наготове. Фюрер хочет, чтобы Хорти приехал в Клейсхайм на следующей неделе, так что сам считай, сколько у нас времени. Очень мало. Старик пока ещё поупрямится, но все равно приедет, куда денется, заставят. Так что если не неделя, то две с половиной, три от силы. Сколько времени? — Кальтенбруннер снова взглянул на часы, резко встал, одернув мундир.

Скорцени тоже поднялся.

— Все, поехал, пора, — обергруппенфюрер надел фуражку и взял шинель с белыми обшлагами, лежавшую на соседнем стуле.

— С Науйоксом всё решишь сам, — распорядился он, направляясь к двери. — Оба держите связь со мной.

— Слушаюсь, обергруппенфюрер!

— Хайль Гитлер!

— Хайль.

Бряцнул колокольчик, открылась дверь. Послышался шум отодвигаемых стульев, шаги — охрана последовала за обергруппенфюрером к машине. За окном было слышно, как хлопают дверцы. Прозвучало несколько коротких, плохо различимых команд. Заработали моторы, кортеж Кальтенбруннера отъехал. Скорцени снова сел за стол, достал сигарету из пачки и прикурил.

Неслышно ступая по ковру, подошел кельнер в белоснежной белой рубашке и красной бабочке. В руке он держал круглый серебряный поднос, покрытый белой салфеткой, на которой лежал счет в мягком сафьяновом футляре. Скорцени повернулся, взял счёт и, едва взглянув, положил на поднос очень крупную купюру. Поклонившись, кельнер так же молча удалился.