Богдан Сушинский - Воскресший гарнизон

— Я ведь по профессии учитель, поэтому вообще лгу крайне редко и в самых безысходных ситуациях.

— Именно педагоги лгут, как никто иной, — помахала руками Аленберн. — Если вы не пропустили его через зомби-морг, как же тогда он стал зомби? Я хоть и не особо смыслю в этих ваших колдовских шабашах, но суть улавливаю.

— Мне выгоднее было бы соврать, что он только что из морга, чтобы таким образом убить ваш интимный интерес к нему, — признался Ланс. — Все-таки ложиться в постель с полумертвецом — на такое решится не каждая...

— А вам нет смысла убивать интимный интерес к нему. Я выделю вам любую из своих секс-мерзавок. На выбор. Кроме тех семерых, которые обязаны забеременеть от зомби. Обязательно от зомби.

— Есть и такие, которые обязательно должны забеременеть от зомби?!

— Разве я не сообщила вам об этом? К вашему зомби-легиону причислены двадцать моих лебенсборянок, каждая из которых может забеременеть. Но для семерых, взятых под особый медицинский контроль, это попросту обязательно.

Ланс натужно покряхтел, деликатно высморкался в свой носовичок и развел руками.

— Извините, возможно, я был невнимателен. Мне казалось, что ваши секс-мерзавки прибыли только для того, чтобы удовлетворять офицеров СС. Они ведь у вас числятся чистокровными арийками.

— Эти семеро девиц специально отобраны медиками и, как только врач-гинеколог, которая прибудет сюда через две недели, удостоверит их беременность, их тут же увезут отсюда. Рожать они будут под особым присмотром, а новорожденные сразу же станут объектом исследований специального института, расположенного в Антарктиде.

— Где-где?! — напрягся Ланс.

— Вы не ослышались. Я сказала: «В Антарктиде». Однако это — строго конфиденциально. Я сообщила вам об этом только потому, что отныне вы — начальник подземного лебенсборна, а посему должны проникнуться полной ответственностью за чистоту «эксперимента особой имперской секретности» и важности. Кстати, сами девицы о предстоящем вояже в Антарктиду пока еще не знают.

— Но почему вдруг... в Антарктиде? Вы, Аленберн, ничего не напутали? Может быть, вы имели в виду Аргентину? Там действительно создано несколько наших баз, на которые перебрасывают наиболее ценных специалистов.

Аленберн грустновато улыбнулась. Она прекрасно знала, что базы в Аргентине — это скорее прикрытие. В лучшем случае, одна из таких баз, созданных на юге Аргентины, служит в качестве перевалочной, где люди, которых отправляют в подземелья Антарктиды, могут отдохнуть после длительного путешествия — в большинстве случаев на специально оборудованных огромных субмаринах — поправить свое здоровье и, возможно, в последний раз в жизни взглянуть на солнце. То, настоящее, а не искусственное.

— При всей своей географической безграмотности, отличить Антарктиду от Аргентины я все еще способна. В подземельях Антарктиды все это будет происходить, в специальном Институте новой наследственности. Своеобразном аналоге института Ан-нербе, детище Гиммлера.

— Допускаете, что и нашу «Лабораторию призраков» перебросят туда же, в Антарктиду? — спросил Ланс, приглушив голос, но не в силах приглушить охватившее его чувство ужаса.

— Неужели вы способны усомниться в таком исходе? Который, кстати, произойдет довольно скоро.

— Тогда к чему всё это? — почти в отчаянии обвел Ланс руками пространство вокруг себя. — К чему все наши усилия? С какой стати от нас требуют все больше и больше зомби? И вообще, почему мы все еще здесь?

Аленберн молча обвела взглядом стены и своды выработки, мечтательно прошлась им по уводящему в сумерки тоннеля железнодорожному полотну и молча закурила.

— А почему бы нам с вами не предположить, что весь этот «Лагерь дождевого червя» только для того и задуман, чтобы отрабатывать на нем идеи создания такой же подземной базы в Антарктиде. Что вся ваша «СС-Франкония» — всего лишь действующая, экспериментальная модель подземного Четвертого рейха в Антарктиде? И что здесь, теперь уже почти у самой линии фронта, завершается физическая и моральная подготовка гарнизона и обслуживающего персонала для подземного рейха в Антарктиде?

— Позвольте, хорошо известно, что начиналось создание этой базы еще до прихода к власти фюрера.

— Но уже с прицелом на то, что в нем можно будет сохранять людей, технику и материальные ценности даже при создании такого «оружия возмездия», о котором наш фюрер еще только мечтает, но над которым уже работают ученые всех ныне здравствующих империй.

Выслушав Эльзу, оберштурмфюрер не стал подвергать сомнениям её версию, а лишь вежливо поблагодарил. Он понимал, что за словами этой женщины стоят высказывания Гиммлера и прочих высоких чинов, чьи имена он не всегда решался произносить вслух. Особенно когда речь идет о тайнах рейха.

В эти минуты Корнеев даже не подозревал, как близко он оказался от того состояния, впасть в которое так панически боялся. Штубер и в самом деле засомневался. Конечно, у него уже вызрел вполне четкий реалистичный план операции, которую он намеревался совершить, но эта просьба пленного... Она чуть было не разрушила его намерения. Единственное, что остановило Штубера... Отдав лейтенанта в руки жрецов из «Лаборатории призраков», он по существу сразу же терял его как исполнителя своего собственного, сугубо психологического эксперимента. Это-то и спасло счастливчика Корнеева.

— Получается, что я сам себе вырыл могилу, — удрученно констатировал поверженный диверсант.

— Прокололись бы вы на этом мистическом страхе до того, как дали согласие вступить в наше диверсионное братство, я бы не преминул столкнуть вас в нее. Но теперь делать этого не стану. Если вы не оцените моего благородства, то окажетесь подлецом, и тогда уже месть моя будет самой изощренной.

— Постараюсь оценить... господин барон, — с трудом осваивал русский диверсант это непривычное для своего пролетарского слуха словосочетание — «господин барон».

С минуту Штубер задумчиво смотрел себе под ноги. Пленный напряженно ждал, опасаясь, как бы эсэсовец не усомнился в его искренности. Сам же штурмбанфюрер уже оттачивал детали будущей операции. Все еще не вырываясь из потока мыслей, он приказал Зебольду вызвать двух солдат с носилками, чтобы перенести раненого в шарнхорнстский лазарет. Туда же велел срочно вызвать из лагерного госпиталя хирурга — с бинтами, шприцами и всем прочим.

— Так может, сразу же перебросим лейтенанта в госпиталь?

— Зачем нам лишние глаза? И потом, терпеть не могу массовки, люблю работать наедине с агентом. А коменданту дота позволим вернуться на свой командный пункт. Если кто-то из солдат задержался в лазарете...