Сергей Исаченко - Где-то в Курляндии

Выручили роту пулеметчики.

Расчет старшего сержанта Ткаченко находился на правом фланге. Когда фашисты стали заходить в тыл прорвавшемуся подразделению, Ткаченко со своим расчетом скрытно пробрался к разбитому немецкому дзоту, замаскировал в нем пулемет и подпустил гитлеровцев на близкое расстояние. Те не предполагали засады и двигались почти в полный рост. До них оставалось не более 100 метров.

- Ну теперь, друзья, ударим так, чтобы фашистам жарко стало, - сказал Николай своим номерам расчета Рокачу и Синкевичу. - Не жалеть огня!

Задрожал, затрясся в руках Рокача верный «максим», поливая врага огненными струями. Синкевич подавал ленту, а Ткаченко косил гитлеровцев из автомата. Их передние ряды падали, задние все лезли и лезли вперед.

- Дай-ка теперь я, - сказал старший сержант Рокачу, - а вы бейте по ним из автоматов.

Николай выпустил еще три ленты. На снегу распластались десятки вражеских солдат. Оставшиеся в живых сначала залегли, отстреливаясь, а потом повернули обратно. На левом фланге контратака противника тоже была отражена.

- Спасибо за помощь, - благодарили стрелки пулеметчиков.

На это Ткаченко отвечал:

- Всегда готовы поддержать вас в бою. Наш «максим» не подведет!

За этот подвиг Николай Ткаченко был удостоен высокой награды. К орденам Красной Звезды, Славы III степени, медали «За боевые заслуги» прибавился орден Красного Знамени.

А через некоторое время в дивизионной газете была напечатана статья старшего сержанта Ткаченко - «Слово пулеметчика».

«Меня иногда называют отчаянным пулеметчиком, - писал Николай. - Чем я заслужил такое, можно сказать, богатырское звание? Должно быть, тем, что в бою я стараюсь быть смелым. А смелости у меня прибавляется от умения воевать. В бою нельзя на рожон переть, требуются точный расчет, догадка и смекалка…»

В своей статье Ткаченко рассказал, как действует его расчет в бою, дал ряд советов молодым пулеметчикам. Статью читали в подразделениях, обсуждали на комсомольских собраниях. Упомянул о ней в своем докладе на совещании политработников дивизии и полковник Кузнецов, подчеркнув важность распространения передового опыта.

* * *

На этом совещании обсуждались очередные задачи по воспитанию личного состава. И докладчик, и выступавшие политработники, в том числе и Никандроз с Завьяловым, говорили о необходимости широкого распространения боевого опыта, о воспитании наступательного порыва у воинов, о мобилизации их усилий на скорейший и окончательный разгром курляндской группировки.

Когда совещание закончилось и все уже расходились, Завьялова окликнул дежурный и попросил к телефону. Звонил начальник штаба их полка. Он сообщил, что немцы произвели внезапный огневой налет по нашему переднему краю и по местам засад снайперов. Несколько снайперов убито, в том числе и Рогова…

Алексей Никандров подошел к помрачневшему другу.

- Что случилось, Григорий Михайлович?

Он видел, как Завьялов говорил по телефону, и почувствовал что-то недоброе. Опять спросил:

- Произошло что-нибудь?

Завьялов взял Никандрова за локоть и тихо промолвил:

- Выйдем. По дороге расскажу.

Когда зашагали тропкой к лесу, собрался с духом и произнес:

- Мужайся, Алеша! Сегодня погибла Аня…

- Как… погибла? - еле внятно прошептал Алексей, и лицо его покрылось мертвенной бледностью.

Григорий Михайлович передал ему все, что сообщил начальник штаба.

- Подробностей не сказали, - вздохнул Завьялов. - Пойдем в полк, на месте все узнаем.

Тот день в полку начался, как обычно. На переднем крае шла редкая перестрелка. Наша артиллерия подвергла обработке ближайшие тылы противника, где, по данным разведки, располагались минометные позиции. В ответ раздался скрежет немецких шестиствольных минометов, и тяжелые мины с шелестом полетели через наши траншеи. Методически, с равными интервалами били по нашим тылам вражеские дальнобойные орудия.

Еще до рассвета в засады вышли снайперы. Аня Рогова с Сашей Чистяковым выдвинулись на заранее подготовленную позицию впереди окопов боевого охранения и стали наблюдать. Ждать пришлось долго. Лишь поздним утром Рогова сняла выбежавшего из блиндажа гитлеровца, а час спустя Чистяков уничтожил зазевавшегося немецкого пулеметчика. В полдень снайперам особенно «повезло»: они обнаружили пробиравшихся по ходу сообщения трех солдат с термосами - те доставляли обед на передовую. Выстрелили почти одновременно. Двое фашистов упали, а третий стал уползать назад.

- Быстро переходим на запасную позицию, - сказала Аня.

Стараясь плотнее вжиматься в снег, они начали по-пластунски отползать в сторону. Но не успели. До запасной позиции оставалось еще метров тридцать, когда враг открыл беглый минометный огонь по нашему переднему краю и нейтральной полосе. Вокруг снайперов с треском рвались мины. Аня вдавила в снег голову и замерла. Укрыться было негде.

Взрыв, еще взрыв, кажется, совсем рядом… Что-то сильно ударило в плечо. Потом прямо перед глазами вспыхнула яркая молния, какая-то сила подхватила Аню, закружила, и она медленно, теряя сознание, стала проваливаться в пустоту…

Когда Никандров прибыл в полк, Рогову, еще двух снайперов и трех бойцов из боевого охранения уже вывезли в тылы батальона. Здесь погибших похоронили в братской могиле под высокой сосной.

Алексей стоял над могилой, потрясенный случившимся, и все повторял про себя: «Как же это, Аня? Ведь я же просил тебя беречься… Не убереглась…»

Завьялов еле увел его.

- Успокойся, Алеша, - говорил он ему. - Война есть война. Но мы отомстим гитлеровцам за смерть Ани.

И в этот момент, как бы вторя его словам, раздался артиллерийский залп, потом еще один. И вот заговорили десятки орудий. То был заранее спланированный налет по огневым точкам противника. А Алексей шел и твердил:

- Это вам за Аню… Это салют по Ане…

3

В последние дни марта в Прибалтике наступила распутица, а в начале апреля весна разгулялась по-настоящему. Пригреваемый солнцем снег быстро таял, вскрылись реки и вздулись болота. Дороги стали совсем непроезжими, не помогали даже жердевые настилы. Все это осложняло боевые действия. Но наши воины упорно преодолевали возникавшие препятствия.

Каждый день поступали радостные вести о великих победах Белорусских и Украинских фронтов: 9 апреля штурмом взят главный город Восточной Пруссии Кенигсберг, 13 апреля занята столица Австрии Вена. Наконец пришел день, когда наши войска завязали бои в пригородах Берлина!

В Курляндии в это время велась подготовка к активным действиям против прижатой к морю группировки противника. Производилась усиленная разведка. В лаконичных сводках Совинформбюро об этом сообщалось так: «На других участках фронта - поиски разведчиков и бои местного значения».