Илья Симанчук - НИГ разгадывает тайны. Хроника ежедневного риска

Еще ящик, еще, еще… Надо было уловить логику расположения боеприпасов на складе — по различным системам и калибрам, по видам и назначениям снарядов и выстрелов. На это у Попова ушло несколько дней. И все время он сталкивался с уже хорошо знакомыми, изученными и освоенными образцами. Новинок не обнаруживалось.

Дождь то прекращался, то принимался снова. По дороге мимо склада, натужно ревя, шли артиллерийские тягачи с колесами, обмотанными цепями. Только они и танки могли проходить по бездорожной мартовской распутице. А Попов все трудился, все искал, до ломоты в пояснице и рези в глазах, нет-нет да и возвращаясь мыслями в Москву.

Вспомнилось Попову, как перед самой войной поручил Снитко ему, самому молодому сотруднику, сделать специальную установку на кафедре взрывчатых веществ академии. Как же он старался, досконально все рассчитал… В общем, поработал на совесть.

Когда доложил Снитко, генерал сначала даже не поверил — очень уж быстро. «Не напортачили ли?» — спросил недоверчиво и пошел сам все проверять. Проверил, остался доволен, пожал руку. «Вижу, что я в вас не ошибся», — только и сказал.

Смутился тогда Попов — ведь многие в академии ему говорили, что генерал ох как скуп на похвалы, и иногда ее, даже заслужив, от него не дождаться.

Интересно, как бы Снитко и Клюев оценили его работу здесь, в Вапнярке? Ведь все делается обстоятельно и точно! Вот только никак загадочный снаряд не попадается, хоть тресни. А может, его тут и нет вовсе? Вполне вероятно, но в этом надо точно убедиться. А пока отсюда — ни ногой…

Чего он только не находил! Осколочно-фугасные, малых и больших калибров… Чисто фугасные и чисто осколочные… Бронебойные и бетонобойные… Кумулятивные — уже известных и изученных образцов… Каких только маркировок и клейм не насмотрелся! По ним тоже многое можно было уяснить — навыки такие, благодаря Алексею Игнатьевичу, уже выработались.

Когда добрался до центра склада, увидел на земле мышиный хвостик провода. От дождя или от стоявшего снега этот обрывок побурел и как-то игриво загнулся вверх.

Попов подавил в себе мальчишеское желание дернуть за провод.

Все, стоп, машина! Пока не выяснится, откуда тянется непонятный и уже потому неприятный провод, трудиться дальше никак нельзя.

Со всеми предосторожностями начал Попов разгружать, а точнее — перегружать центр склада. Важно было не нарушить при этом уже определившуюся систему расположения тех или иных боеприпасов, ничего не перепутать, чтобы потом не проделывать двойную или даже тройную работу.

Наконец докопался он до самого низа и инстинктивно отпрянул, увидев, что обрывок провода тянется к какому-то кургузому черному предмету: ни дать ни взять — бочонку, малость обледеневшему. С февраля, значит, внизу, под прикрытием всех штабелей, сохранилась такая наледь. Попов присел и стал взглядом буквально ощупывать каждый сантиметр поверхности странного предмета. Но ничего особенного не обнаружил.

А если тихонько ворохнуть его? Надо же рассмотреть, к какому именно месту подсоединен провод! Чуть-чуть, кончиками пальцев, Попов перекатил «бочонок» с боку на бок. И тотчас заметил, что провод крепится к какой-то «крышечке-пробочке».

Вот оно что — взрыватель… Ну, ясно — это и есть фугас, который должны были подорвать те двое, оставленные фашистами у склада. Наверняка фугас мощный, от его взрыва сдетонировал и взлетел бы в воздух весь склад.

Фугас надо отсюда убрать. Попов бережно приподнял его — тяжеленький, килограммов под тридцать! Устроил на руках, будто снаряд перед заряжанием орудия, и маленькими шажками понес за пределы склада. Только бы не поскользнуться, не выронить!

Отнес заряд подальше, поудобнее уложил, передохнул малость. Потом решительно взялся за взрыватель. К тому времени не утихавший дождь смыл с фугаса наледь. Взрыватель, как и водилось у немцев, оказался хорошо смазанным, поддался легко и вскоре вылез из своего гнезда. Попов подкатил ставший безопасным «бочонок» к складу и снова углубился в самый центр. Здесь, увы, но нашлось ничего стоящего внимания…

Награда за тщательность и старание пришла лишь через день. Почти у противоположного края наткнулся Попов на партию снарядов несколько необычного вида. Открыв первый же ящик, он сразу определил — снаряд кумулятивный. Вот только головная часть его была не сферической, как в прежних образцах, а чуть более заостренной.

Попов аккуратно вынул снаряд из укупорки, и тут же в глаза ему бросились красная полоска и четкая литера «А». Вот он наконец! Попов даже дотронулся до буквы, словно желая убедиться, что не пригрезилась она ему.

Обрадованный Попов представил, как повезет он свою находку в Москву, как заинтересуется ею Клюев, как разрядят снаряд и определят: что же в нем конструктивно нового, полезного для изучения… И тут внезапно вспомнилась ему старинная пословица, что-то вроде того: «Сказал «А», скажи и «В».

Действительно, если немцы стали выпускать новые кумулятивные снаряды, маркированные литерой «А», то вряд ли они только на этом виде и остановились. Иначе зачем было его так обозначать? По этой логике получается, что должны существовать и снаряды с литерой «Б», а может, и с какой-нибудь другой… Но если снаряды «А» попались в этом складе, то почему бы здесь не оказаться и иным?

С удвоенным азартом принялся Попов за работу. Теперь и усталость была не в усталость, и дождь не в дождь. Кстати, он начал понемногу утихомириваться…

Еще два дня поисков — и раскопал настойчивый «кладоискатель» снаряды, помеченные латинской буквой «В». Почти вслед за ними, для полноты картины, отыскались и маркированные литерой «С». Судя по всему, это были образцы новых кумулятивных боеприпасов.

Ну, что ж, теперь требовалось срочно вывезти из Вапнярки драгоценные находки. Попов обратился с просьбой о помощи к начальнику трофейной команды.

— Валяй, забирай! — добродушно согласился тот. — Без расписки отдам, на доверии.

— А как же я их повезу? Мне еще отсюда — в Умань предписано, на другой склад, и только потом — в Москву…

— Ну, это ты сам придумывай! Как там у вас, артвооруженцев, положено? В какой таре или упаковке, с какими мерами безопасности… Тут я тебе, лейтенант, не советчик. Сам управишься!

Пришлось Попову побегать, перебрать разбросанные разбитые ящики, патронные цинки, мешки… Все не подходило. Случайно подвернулись вместительные плетеные коробки. Постоял он над ними, потирая в задумчивости подбородок, и решил: «Вот это вполне нормальная «тара». Надо набить в них мешков, а в мешковину упаковать снаряды». Так и сделал.

На поезд Попова вместе с «багажом» усадили трофейщики и пожелали удачи в пути. Устраиваясь на ночлег, Попов поставил свои плетенки с кладью под голову — Для верности. Так, ему казалось, было надежнее…