Иван Новиков - Руины стреляют в упор

— Какие могут быть возражения? — удивился Ватик. — Дело святое...

Когда первый вопрос обсудили, Бывалый поднялся, чтобы пойти, но Славка остановил его:

— Сядьте, товарищ Бывалый. Теперь будем решать общие дела, — может, что-нибудь посоветуете. Мы наметили создать еще один отряд для Узденского района. Командиром назначен капитан Никитин. Давайте заслушаем его, как идет подготовка для отправки отряда в лес.

Никитин сидел тут же, в уголке, и, когда его назвали, по военной привычке поднялся и стал по команде «смирно». Бывалый присмотрелся к нему.

В этом крепком, чубатом человеке с резкими, грубоватыми чертами лица он почувствовал не только военную дисциплинированность, но и светлый ум. Говорил Никитин коротко, только о самом существенном, избегая мелочей. Из его доклада вытекало, что костяк будущего отряда уже готов. Со всеми людьми, которых подпольные организации рекомендуют ему, он уже разговаривал. Правда, людей еще не так много, но для начала хватит. Нужны документы, чтобы вывести их за город. Никитин просил поручить это дело железнодорожникам, пусть подвезут хотя бы до Негорелого, а там можно и пешком добраться... Если не весь отряд, то хотя бы часть...

— Подчеркиваю, — сказал в заключение Никитин, — из города мы берем только костяк отряда, расти думаем за счет местного населения.

— Раздобыть документы поручим Ватику, — сказал Славка. — С железнодорожниками я посоветуюсь, — может, сумеем перебросить часть людей на паровозах. А пока что нужно заняться подготовкой. Во-первых, необходимо усилить добычу оружия. Во-вторых, все, кто собирается в отряд, должны достать теплую одежду. И мы обязаны помочь им в этом. Я, в частности, берусь кое-что достать из гетто.

В заключение Константин Григорьев проинформировал, как готовится к отправке в лес партизанский отряд под командованием капитана Асташонка.

Расходились довольные. Подполье развертывало свою деятельность. Вступали в бой не смельчаки-одиночки и не маленькие, изолированные группки, а боеспособные партизанские отряды, созданные партийной организацией, подчиненные ей.

Город, в котором до сих пор слышались только редкие выстрелы, вставал на великую организованную борьбу.

Казалось, зима, разбуженная орудийным гулом, пришла в ярость и мстила всему живому. Она душила лютыми морозами, засыпала землю огромными, как горы, снежными сугробами. Немцы жаловались, что природа действует в сговоре с большевиками...

Но тяжело было не только фашистским воякам. В холодных, нередко полуразрушенных домах ютились голодные семьи советских воинов и партизан. Маленькие дети мерзли, просили ослабевшими голосами:

— Мамочка, есть!.. Мамочка, хлеба...

А где мать могла взять этот кусочек хлеба? Весь хлеб — у врага. Даже тем, кто работал на предприятиях, фашисты выдавали считанные граммы.

Из подпольного горкома партии передали распоряжение: принять все меры к тому, чтобы обеспечить продуктами семьи советских воинов, партизан и эвакуированных на восток рабочих.

Руководители железнодорожной парторганизации собрались на совещание. Думали и спорили, вносили много предложений и тут же отклоняли их, как нереальные.

— Шуточки — прокормить сотни семей! — взволнованно говорил Степура. — Для своей группы и то еле добываем кое-что. Вон Балашов сколько раз ездил в Городею? Даже хворым прикидывался, чтобы освободиться на это время от работы. Да и то сказать — сколько один человек может привезти? Нужно придумать что-то другое, более существенное.

— Знаете, что я скажу? — вдруг подхватился Кузнецов. — Давайте посоветуемся с Федором Живалевым, с Боровиком, Смоленским. Поручите это мне. Есть у меня одна мысль, и, если они поддержат, хлеб будет...

— Действуй, — не возражал представитель горкома. — Только откладывать на долгое время нельзя — дети пухнут с голода.

После смены Кузнецов встретился с Живалевым. Разговаривали, ничего не тая друг от друга. Машинист водокачки Живалев — коммунист, человек очень энергичный. Бездеятельность мучила его. Уже давно он просил Кузнецова:

— Поручите мне какое-нибудь дело. Не моту сидеть и смотреть, как эти клопы ползают по нашей земле... Душить их хочется...

— Подожди, не горячись, — успокаивал его тогда Кузнецов. — Дело будет, да еще и не одно. В наших условиях без выдержки легко голову потерять...

Теперь он напомнил Живалеву о их прежнем разговоре и разъяснил распоряжение горкома партии.

— Ты можешь хорошо помочь организации, — сказал Кузнецов. — На водокачке есть большие запасы горючего и топлива. Меняй их крестьянам на хлеб и продукты. Конечно, это нужно делать осторожно, чтобы не провалиться. Помни, речь идет о здоровье и даже жизни многих детей.

Живалев не колебался:

— Согласен. Только пусть хлопцы найдут крестьян, которые пойдут на такой рискованный обмен. Ведь и тому, кто даст продукты, грозит опасность не меньшая, чем мне.

— Об этом мы позаботимся. Если машинисты будут выезжать за город, то найдут надежных людей. Партизан попросим, они помогут.

Спустя несколько дней на товарную станцию приехала подвода с хлебом, крупой, мясом, салом. Она остановилась неподалеку от водокачки. Приезжий зашел в дежурку, поздоровался с Федором Живалевым, как с родственником, завел длинный разговор о деревенской жизни, о хозяйственных делах. Потом крестьянин поехал с керосином и бензином к знакомым горожанам на ночлег, а Живалев потащил свою ношу с частью привезенных продуктов на явочную квартиру.

А назавтра руководители организации распределяли продукты среди тех, кто наиболее в них нуждался, кому грозила голодная смерть. Несколько раз Живалев передавал бензин Балашову, когда тот ехал в Городею, и Балашов менял там горючее на продукты.

Однажды Живалев, сдав очередную выручку, вернулся на водокачку. Мороз пробирал до костей. В маленькой, тесной дежурке было тепло, уютно. Федор долго хлопал руками, согревая окоченевшие от холода пальцы. Потом спросил своего бригадира Смоленского, принявшего дежурство:

— Ты не знаешь, когда прокладывали нашу сетку от Свислочи к водокачке?

— Лихо ее знает. Видно, при царе Горохе. Она еле держится.

— Вот в том-то и дело, что еле держится, а все держится. Не лучше ли было бы, чтоб не держалась?

— Конечно, лучше, но что ты сейчас сделаешь? Ведь она закована в мерзлой земле, как ты до нее доберешься, да еще чтоб немцы не заметили?

— Зачем в землю лезть? Пусть они туда лезут. Можно сделать так, что комар носа не подточит. Фрицы даже хвалить будут...

— Что ты имеешь в виду?

Хотя в дежурке, кроме них, никого не было, Живалев шепотом объяснил свой план Смоленскому.

— Ты прав, — подумав, проговорил тот.

— Только нужно сначала заработать похвалу хозяев за усердие...