Эдуард Нордман - Не стреляйте в партизан…

Впоследствии мы захватили этим рейдом Слуцкий и Ганцевичский районы. Козлов сразу же поддержал идею и сам принял участие в рейде. Он обычно ехал с партизанами в середине колонны на санях. В действия Коржа, который командовал рейдом, а такое решение было принято на встрече командиров, не вмешивался.

Тот поход, начавшийся 20 февраля 1942 года, стал очень удачным. Один за другим мы громили полицейские участки и целые гарнизоны. 21 февраля налетели на гарнизон в Кузьмичах, разогнали волостную управу, а бургомистра казнили в назидание другим предателям.

Вот пометки в дневнике Коржа:

«6 марта 1942 года. Разгром долговской полиции. Убиты 11 полицаев, взято 25 винтовок.

7 марта 1942 года. Разгромлена Копацевичская волость, разогнана полиция, освобождены два арестованных.

9 марта 1942 года. Разогнали полицаев в деревне Величковичи. Стояли два дня, отдыхали люди и лошади. Отбили налет немцев, которые попытались выбить нас из деревни. Убили несколько гитлеровцев.

18 марта 1942 года. Разгром сковшинской полиции. Убиты два, остальные удрали. Взято семь винтовок».

Во время разгрома гарнизона в Долгом применили тот же метод с переодеванием, что и в ноябре 1941 года в Красном Озере. Два десятка партизан, нацепив повязки «шуцполицаев», на подводах двинулись к зданию школы, где квартировал гарнизон. Командир группы зычным голосом назвал пароль и приказал полицаям без оружия собраться в большом классе. Мол, «пан комендант» будет говорить о задачах по борьбе с партизанами.

Пока шли эти разговоры, я с товарищами захватил полицейское вооружение, стоявшее в «козлах». Те слишком поздно поняли, что их одурачили. Одиннадцать человек попытались оказать сопротивление и вырваться. Все они были уничтожены.

К сожалению, во время того рейда ушел от возмездия Логвин, начальник полиции в Величковичах. Местные жители рассказывали, что он не мог сесть завтракать, если не застрелит еврея или пленного красноармейца.

Но когда группа партизан окружила дом садиста, в нем обнаружили только семь или восемь голодных и оборванных детей. Логвин так берег свою жизнь, что бросил на произвол судьбы даже семью. Доложили Коржу и комиссару Бондаровцу. Те приказали оставить детям продуктов и уходить. Вот такая история.

Громили гарнизоны и другие отряды. Очень важно и то, что активизировались и те небольшие партизанские группы, которые пережидали зиму. В первый день апреля мы разгромили гарнизон на железнодорожной станции Постолы, взяли станковый и ручной пулеметы, много винтовок и боезапас. Крепла вера в победу не только у нас, но и у населения.

Проведение митинга, собрания в каждой деревне стало правилом. «Разговор с народом» – эта пометка постоянно появляется в записях Василия Захаровича. Одно то, что из села в село, из района в район с боями двигались партизаны на нескольких сотнях санных подвод, производило неизгладимое впечатление на население.

Мы уходили, а за нами тянулась легенда, что партизан очень много, по фашистским тылам движется регулярная советская воинская часть, чуть ли не дивизия.

Наши операции все меньше становились похожи на короткие вылазки. Они наносили большой урон противнику. Корж держал связь со всеми отрядами, фактически координировал их деятельность. Он сам вошел в руководящую обкомовскую группу Козлова. Создавались новые отряды. Подтягивались окруженцы.

Раньше всех со своей группой подошел генерал-майор М.П. Константинов. В начале войны он командовал шестой кавалерийской дивизией. Был тяжело ранен. Оправившись от раны, ушел в лес с группой своих бойцов. Вскоре стал командиром отряда, затем возглавил всю военно-оперативную работу в Минском партизанском соединении.

С сентября 1942 года – опять на фронте, командовал кавалерийским корпусом, конно-механизированной группой, участвовал в Берлинской операции. Стал генерал-полковником и Героем Советского Союза. В апреле 1942 года В.3. Корж передал М.П. Константинову свои военно-координационные функции в Минском партизанском соединении.

Особенно хорошо видно изменение характера наших операций, когда листаешь дневник Коржа, относящийся к весне и лету 1942 года:

«9 мая 1942 года. Уничтожено два моста. Разгромлена волость в м. Погост.

18 мая 1942 года. Уничтожено два моста не реке Случь.

21 мая 1942 года. Сожжен мост на реке Морочь.

30 мая 1942 года. Заложены два заряда на железной дороге. Движение остановлено на сутки.

5 июня 1942 года. Группа во главе с комиссаром разбила грузовик, следовавший из Слуцка. Уничтожено 11 немцев.

8 июня 1942 года. Произведено крушение воинского эшелона около Житковичей. Ручным способом развинтили рельсы. По сообщениям местного населения и разведки, убито и ранено более 200 немцев.

30 июня 1942 года. Расшит путь. Организовано крушение бронепоезда.

3 июля 1942 года. Расшит путь между Житковичами и Дедовкой, крушение поезда в 6 часов утра. Количество убитых и раненых неизвестно».

В большинстве этих операций участвовал и я. В том числе в подготовке диверсий против бронепоезда и военного эшелона. Этот бронепоезд и еще девять эшелонов, как принято теперь говорить, официально записаны и на мой партизанский счет. Чтобы уничтожить бронепоезд во фронтовых условиях, потребовались бы большая воинская часть, артиллерия, авиация.

Летом 1942 года мы снова действовали на Пинщине, куда ушли в апреле, чтобы уже здесь разжигать пламя партизанской борьбы. Но для этого была еще одна причина. Теперь о ней можно рассказать.

Между В.3. Коржом и В. И. Козловым произошла размолвка. В ее основе, на мой взгляд, лежал разный подход к руководству партизанским движением. В этой связи мне вспоминается шутка более поздних лет, которая ходила среди офицеров Советской Армии. Она отражала некоторое противоречие между командиром подразделения и политработником – его замполитом: «Командир говорит «делай, как я», а замполит – «делай, как я сказал».

Корж старался не только вырабатывать, принимать решения, но и возглавлять их выполнение, постоянно быть с личным составом, в нужный момент первым подниматься в атаку. При этом никогда не забывал о политической линии партии, о роли коммунистов и комсомольцев.

Козлов, будучи секретарем подпольного обкома, надо думать, больше полагался на сугубо политические методы руководства этим движением, на директивы и указания. Считал, что во главе всего должен стоять обком, а значит, он, В.И. Козлов.

Вот как Корж вспоминал о своем разногласии с Козловым в докладной записке штабу партизанского движения: «При встрече и разговоре я ему (В.И. Козлову. – Э.Н .) советовал, что тебе не находиться в отряде нельзя, и вы делаете большую глупость, что скрываетесь от отряда, т.е, по-вашему, законспирируетесь. Тебе надо стать комиссаром отряда и развивать дальше партизанские дела… Он моим советом пренебрег, посчитал, что он – большой человек, и ему указывать и советовать нельзя, я это прочитал тогда у него на лице. Когда у нас было уже два отряда, расположенных недалеко друг от друга, и была теснейшая связь между нами, они делают вторую глупость – удаляются от отряда на 25 километров, забираются в болото около Князь-озера».