Эдуард Нордман - Не стреляйте в партизан…

Так столкнулись два характера. Козлов хотел подчинить Коржа. А вместе с ним и его партизанский отряд, который уже стал серьезной боевой единицей. Но Корж, никогда и нигде не отсиживавшийся, не терявший присутствия духа, посмотрел на это все по-другому: «Я тебя спас, а теперь ты собрался мною командовать? »

От Козлова в Центр пошло сообщение о неподчинении Коржа обкому партии, о проявлении анархических, махновских замашек. Много лет спустя я посетил в больнице Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, который в годы войны возглавлял Центральный штаб партизанского движения, и спросил:

– Почему к Коржу в Москве не всегда относились справедливо, не всегда вовремя давали оценку его мужеству и заслугам?

Пономаренко был крупной личностью, помимо прочего, отличался большой самокритичностью и беспощадностью оценок по отношению к самому себе. И на сей раз он ответил весьма откровенно:

– Ты бы почитал, что писали в наш штаб известные тебе товарищи. Выставляли Василия Захаровича эдаким батькой Махно. Когда Корж был в Москве в 1943 году, даже ставился вопрос о том, чтобы мы не разрешили ему вернуться назад в тыл, к своему соединению. На это мы не пошли, но моя вина, что поверил наветам в какой-то степени. Понадобилось время, чтобы рассмотреть, кто такой Корж на самом деле. Сожалею, что не сразу разобрался в этих личностных хитросплетениях.

Не исключено, что на отношение к Коржу в Центральном штабе партизанского движения повлияло и еще одно обстоятельство. Сразу после возвращения из Испании он был арестован и несколько месяцев провел в тюрьме. Слава Богу, потом выпустили, вернули ордена Красного Знамени и Красной Звезды, направили в санаторий, затем определили директором зерносовхоза в Краснодарском крае. А после освобождения западной Белоруссии Василий Захарович был направлен на работу в Пинск.

К сожалению, та размолвка двух партизанских руководителей омрачала их отношения и после войны. Доходило до того, что они не хотели признавать заслуг друг друга. В. И. Козлов был на вершине власти в республике, и В.З. Коржа конъюнктурщики замалчивали, принижали. Особенно обострились противоречия между ними после выхода из печати в 1952 году книги В.И.Козлова «Люди особого склада».

В принципе, Василий Иванович описывал события сугубо в русле идеологических установок того времени: все что ни делалось, делалось под руководством партийных комитетов. Но Корж исходил из того, что партия – это не только райкомы, обкомы, ЦК, а в первую очередь коммунисты, умеющие решать сложные задачи в любых условиях. Он никогда не покушался на чужие заслуги, но и не терпел, когда кто-то «присваивал» сделанное им.

В.3. Корж написал письмо первому секретарю ЦК КПБ Н.С. Патоличеву, а также самому В.И. Козлову и задал Василию Ивановичу вопрос в лоб: «Неужели Вы думаете, что хуже высматривала бы правда о борьбе белорусских партизан с немецко-фашистскими захватчиками, в том числе Вы, если бы Вы описали ее правдиво?» Коржа задело, что Козлов в своей книге его упомянул лишь один раз и то вскользь: «Приход Коржа на Старобинщину имел большое значение».

И он задал Козлову вопрос: «Что ж это он у Вас (Корж. – Э.Н .) дальше попадает на задворки?..» Напомнил он в том письме, что несправедливо замалчивается в книге и роль генерала Константинова. И в своей манере говорить все начистоту сделал вывод: «Вы душевно обижаете не только меня, а Вы обижаете тех боевых партизан, членов партии, комсомольцев и беспартийных, которыми я руководил…»

Мы, партизаны, переживали, пытались как-то примирить их. В 1950 году, когда я работал помощником первого секретаря Пинского обкома Р.Н. Мачульского, мы не раз, притом откровенно, как это могут только партизаны, обсуждали проблему Козлов—Корж.

Я доказывал, что надо найти компромисс. В конце концов надо убедить их сделать следующее:

В.З. Коржу признать выдающуюся роль В.И. Козлова и возглавляемого им Минского подпольного обкома партии, который был создан в июле 1941 года, действовал всю войну и внес большой вклад в развитие партизанского движения.

В.И. Козлову признать за В.З Коржом его выдающуюся роль в партизанском движении, особенно в первые дни и месяцы войны, его личное мужество и героизм.

Зная о дружеских отношениях Мачульского и Козлова, я убеждал: «Перестаньте враждовать, не смешите людей, поберегите нервы». Кажется, мои молитвы дошли до Бога. В.И. Козлов в 1963 году сказал мне: «Ты был принципиальным во время войны, и я рад, что ты и после войны остался таким же». Для меня это была высокая похвала.

А тогда, весной 1942 года, Корж забрал свой отряд и ушел на Пинщину. Правда, в этом случае получилось, как в известной поговорке, которая гласит, что не бывает худа без добра.

Осенью 42-го было организовано Пинское партизанское соединение. В него кроме нашего отряда вошли отряды имени Щорса, имени Кирова, имени Чапаева, имени Суворова, имени Лазо, «За Советскую Белоруссию», имени Шиша, а также отряды В.А. Васильева, А. И. Домбровского.

Уже на момент создания соединения в нем было почти 1900 партизан. Василий Захарович командовал соединением до самого возвращения Красной Армии в 1944 году.

Прошло совсем немного времени, и регион на стыке Минской, Пинской и Полесской областей стал внушительной партизанской зоной. Это была первая в Белоруссии партизанская зона зимой 1941–1942 года. Простиралась она на десятки тысяч квадратных километров. Партизанские соединения трех областей обеспечивали ее жизнедеятельность и боеспособность. Она также стала надежной базой для развития партизанского движения в южной, юго-западной и западной Белоруссии.

В этой партизанской зоне находили укрытие и помощь не только отряды белорусских партизан. Сюда из Украины приходили на отдых соединения Ковпака, Сабурова, Бегмы. В 1942–1943 годах забрасывали самолетами разведывательно-диверсионные отряды чекистов и военных разведчиков.

Без преувеличения скажу, что если бы не было такой зоны, спецотряды, бойцы которых не знакомы с местностью и не имели связей среди местного населения, просто не смогли бы действовать.

Никакие спецназы не могут того, на что способны так называемые «домашние партизаны», которые везде имеют свои глаза, уши и припрятанное оружие. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на П.А. Судоплатова.

В книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941» он написал: «В самом начале июля 1941 года был отдан приказ наркома обороны о выброске на парашютах несколькими эшелонами в тыл врага 204-й воздушно-десантной бригады в районе Любани, Волосовичей в Белоруссии для изоляции и уничтожения подвижных соединений противника.

Это свидетельствует о том, что уже в первые дни войны мы пытались путем диверсий нанести урон тылу немцев, в частности, уничтожить склады с горючим, инфраструктуру снабжения моторизованных группировок, чтобы облегчить положение нашим войскам, находящимся в районе Бобруйска, где складывалась очень напряженная обстановка.