Александр Скоков - На всех была одна судьба

Победу ждали и не могли поверить в нее. Неужели? Они бежали к центральному бараку, взбирались на крышу, палили вверх – на огромных пространствах смолкшей войны, на площадях разрушенных и уцелевших городов, в селениях, на автострадах и лесных полянах гремел первый салют Победителей, предвестник главного салюта на далекой Родине.

Все еще жило войной, напоминало о войне, но мысли их, медсестер-девушек, были уже дома, многие собирались продолжить учебу. Из Польши их маленькая команда возвращалась в случайных теплушках, эшелонах и даже на открытой платформе с огромными станками, обильно покрытыми смазкой. Вцепившись в металл, измазанные, продрогшие, они все еще не могли поверить в это счастье возвращения домой.

В шинели, неподпоясанной гимнастерке (пояс потерялся где-то в пути) Лида переступила родительский порог – в глазах мамы и отца увидела себя, такой непохожей на ту, довоенную… Между студенткой-филологом и старшиной медицинской службы пролегли четыре года войны.

Счастье возвращения в Университет было не без горечи – учиться предстояло всего один год. Сразу после четвертого курса – выпускные экзамены. А ей так хотелось продлить время студенческой поры, пополнить багаж, растерянный за страшные годы! Но разоренной стране не хватало специалистов и, конечно, учителей.

Все так и было в ее жизни, как виделось им, студенткам-подругам, в часы ночных дежурств в холодных палатах, на медицинских постах возле чадящей коптилки. Первые уроки, первые выпускники, снова торжественная линейка и первый звонок… Более 40 лет отдала Лидия Самсоновна любимому делу – учительству. Сколько уроков литературы, родного русского языка, олимпиад, викторин, литературных вечеров, сценических постановок!

Но начало всему положил самый первый урок – рассказ о поэте в госпитале на Садовой.

Известная песня о военных шоферах («Эх, путь-дорожка, фронтовая, не страшна нам бомбежка любая») особенно дорога Свободе Павловне Ивановой (Дроздовой) как память о юности, друзьях, память о великих испытаниях и великом единстве, сплочении советских людей во имя одной цели – победить!

Немногим выпадает такое постоянство – в огромном городе, испытавшем великие потрясения, восемь десятилетий прожить в одном доме, в одной квартире, на одной и той же родной улице. 6-я Красноармейская, дом № 27… Здесь росла она в довоенные годы с сестренками Таней и Надей (маленькие ростки дворянского древа Залужских, уходящего корнями в историю Измайловского Лейб-гвардии полка), здесь, в двухлетнем возрасте, перенесла первую невосполнимую утрату, потеряв отца, перешедшего в семнадцатом на сторону трудового народа. Здесь, в родном доме, в то воскресное утро услышала она страшную весть о нападении Германии. На улице возле репродукторов стояли мужчины, женщины, старики, дети.

И отсюда блокадной зимой рано утром, попив кипятку, согретого на «буржуйке», шла она по затемненному городу к Обводному каналу на свой завод Подъемно-транспортного оборудования им. С.М. Кирова – с началом войны, как и все ленинградские предприятия, работавшего на фронт.

Но это было в 1942-м. Справедливо считают, что месяцы блокады можно приравнять к годам – к тем годам, когда человек мужает по дням, получает закалку на всю жизнь.

Осенью 1941 года она – подвижная, расторопная, решительная – работала в Ленинском райисполкоме, помогая старшей сестре; с войной разрушилась налаженная жизнь, требовалось срочно, на ходу решать огромное количество неотложных вопросов. И это в городе, где мужчины – от юношей-студентов до пожилых людей – ушли на фронт, где артобстрелы, налеты авиации стали ежедневными. Окончив курсы при штабе МПВО Ленинграда, Свобода Павловна возглавила группу самозащиты МПВО в микрорайоне (ныне это территория муниципального образования «Измайловское»).

В районе набережной Фонтанки, Измайловского, Московского проспектов, Красноармейских улиц было много госпиталей, расположенных в бывших школах. И, несмотря на маскировочные сети, поднятые дирижабли, огонь зенитных батарей, вражеская авиация прорывалась сюда и ожесточенно бомбила. Бомбы падали на жилые дома – возникали пожары.

Оказание помощи раненым, детям, оставшимся без родителей, дежурство на крышах, чердаках, проверка светомаскировки, чтобы нигде ни один лучик света не пробивался из окна, донорская сдача крови – все это сливалось в напряженную череду блокадных дней и ночей. И даже став работником завода Подъемно-транспортного оборудования (крупнейшего военного предприятия блокадного Ленинграда), она оставалась руководителем группы МПВО своего микрорайона и по воздушной тревоге спешила в свой штаб, размещавшийся в бывшей прачечной. Однажды поздно вечером, направляясь с завода в штаб группы, ей пришлось пережить страшные минуты – на середине моста через Обводный канал вдруг увидела, что навстречу ей движется масса булыжников. Присмотревшись, поняла, что это огромные блокадные крысы. Прижавшись к решетке моста, не шевелясь, стояла она, пока серая масса текла мимо ее ног – к Обводному, на водопой.

С заводом Подъемно-транспортного оборудования связана вся блокадная судьба Свободы Павловны. Соединенный железнодорожной веткой с Варшавским и Балтийским вокзалами, он по своей значимости стоял в одном ряду с такими оборонными гигантами осажденного Ленинграда, как Металлический, Балтийский, машиностроительный им. Ленина… Сюда шли с фронта в ремонт танки, пушки, другая военная техника, чтобы, получив вторую жизнь, снова бить врага. Многие танкисты, сопровождавшие свои израненные машины и участвовавшие в ремонте вместе с рабочими, жили тут же, в цехах, здесь же проходили митинги и вручение героям наград.

Что могла она – щупленькая девчушка, в довоенном детстве учившаяся вместе с сестренками музыке, бальным танцам, пению? Но там, на заводе, рядом с ней слесарили, помогали рабочим двенадцатилетние мальчишки, уже вовсю хлебнувшие блокадного житья. От завода ее и направили на шоферские курсы, в учебный комбинат «Трансэнергокурсы», что на Фонтанке. (От мамы все держалось в секрете – ни за что бы не отпустила «в шофера», а когда появилась на гремящей бортами полуторке возле дома, водительские права уже были на руках.) Учили их, блокадных девчушек и пареньков, замечательные наставники, два друга – Максимов и Тычков, впоследствии долгие годы обучавшие ленинградских ребят по направлению военкоматов популярной в то время профессии.

После обучения нужна была стажировка, а ее, такую «мелкую» – с виду подросток – никто из шоферов в напарники не хотел брать. Дело нешуточное – доверить машину, для которой ты сам и наладчик, и слесарь, и электрик.