Коллектив авторов - Свет Победы

Не снимок, а картина Гойи:
В пыли полей издалека
Бредут советские изгои,
Как полноводная река.

Красноармейские шинели
В поток бесформенный слились…
Не одолели, не успели
С врагом сойтись в бою за жизнь.

Их жарит солнце, треплет ветер
И добивает конвоир…
Такое было ли на свете,
И видел ли такое мир?

А вот они в полувагонах –
И только головы поверх…
Какой концлагерь или зона
Отныне ожидает всех

Ступивших на дорогу к аду
В железной поступи войны?
Смерть принимали как награду
Во искупление вины.

Нацист снимал людское стадо:
Россия, сорок первый год…
Но: «Вспоминать о том не надо, –
Сказали позже, – все пройдет…»

Укрепленья бетонные руша
И железо сгибая в дугу,
Знаменитая наша «катюша»
Заступала дорогу врагу.

И другая Катюша, девчонка,
Выходила на берег реки
И нехитрою песенкой звонкой
Поднимала в атаку полки.

И была в этой песенке сила,
Что бросала на доты парней.
Две Катюши спасали Россию –
Неизвестно, какая сильней.

Он из стакана воду пил.
Не потому, что не любил
Весенних струй игру живую.
Не потому, что страсть земную
Высоким разумом смирил.
Не потому, что птичья песнь
Его не трогала нимало.
Не потому, что не хватало
Желанья или было лень
Дойти до мшистых берегов,
Склониться, опустить ладони,
И зачерпнуть воды бездонной,
И пить, и пить… Он был готов
Остаток дней отдать за это.
Он вспоминал: в тот день пекло
И жарко разгоралось лето,
Пылало русское село.
Он полз к ручью сквозь дымный смрад –
За метром метр по дну оврага.
Овраг простреливался с фланга,
И враг стрелял не наугад.
Стонал комбат сквозь гром и вой.
Невероятно изувечен,
Он тихо бредил Черной речкой,
Ее светящейся водой.
За нею надо доползти,
Обратно двигаться с опаской,
Чтоб воду не пролить из каски,
Во что б ни стало – донести.
Вот берег, и не видно дна,
И сразу гул, глухой и грозный,
И кто-то звонко крикнул: «Воздух!» –
И взрыв, и тьма, и тишина…
И в этой тихой темноте
За годом год и раз за разом
Он повторяет, что обязан
Прийти к намеченной черте.
А вдоль оврага пушки бьют,
От пороха чернеют лица,
И влага светлая струится,
И он опять ползет к ручью.
Ползет по выжженной траве,
Ползет упрямо, молчаливо –
И, как тогда, грохочут взрывы
В седой усталой голове…

Сила духа… Сила духа?..
А враги-то обступают!..
Украинская старуха:
«Мой Господь, опять пугают!
Пережили в детстве голод,
Ленинградскую блокаду…
А теперь мы здесь – кацапы…
Нет с бандеровцами сладу –
Угрожают флагом черным
С ощетинившимся знаком.
У фашистов нынче праздник –
Из могил восстали прахом…
Защити, спаси, помилуй!
Уповахом, уповахом…
Мой отец был ветераном,
Муж – военным инвалидом.
Защити нас здесь, архангел,
Порази могучим видом!»
К силе Господа взывает
Та, советская старуха.
Ко святым, в ком пребывает
Сила духа, сила духа.

На майдане строят баррикады,
На майдане «Молотов» гремит.
Только гады истинные рады
Дыму, что закрыл привычный вид.

Началось с романтики: свобода,
Воля, независимость… Но вот
Здесь пошли дела иного рода –
Пули в ногу, в голову, в живот!

Страсти злы. Темны умы в тумане.
Кто сюда забрел – совсем пропал.
На майдане, братцы, на майдане
Кровь течет и мечется толпа.

Дни бесчеловечны нелюдские.
Чад стоит – как будто бы в аду.
Силы где найдутся и какие,
Что через майдан переведут?

Все пройдет. И время смуты тоже.
Час придет – рассеется дурман.
Но поймем ли, беды подытожив,
Для чего был дан такой майдан?..

Дивные замки и билль об идиллии,
Камни Бастилий – мы все проходили.
Все это мы проходили пешком
С песнями и вещмешком.

Фрау Европа, а Шпенглер вам в дышло!
Вы нас учили манерам? Не вышло.
Тут надо коротко, тут вам не там –
В шахтах гремучий метан.

Как вы твердили про билль, про идиллию
(Сколько пародий, поди, породили).
Всюду, мадам, знают вас по плодам:
Вы – заварили майдан.

Вам и расхлебывать. Мало не будет.
Вышли из шахты угрюмые люди –
Дружба с Брюсселем и прочими геями
Кончилась: вы обнаглели.

О, вы решали, кто прав, кто неправ,
Нормы свои же немного поправ.
Гладко стелили, сулили свобод
Неимоверных. И вот

Воплем натуженным «Хватит терпеть!»
Вы разбудили стихию – теперь
Те пирожки, что несли на майдан,
Кушайте сами, мадам.

Моя расстрелянная родина,
Моя малышка – с пятачок,
Земли истерзанной клочок!
Тебя жрал сворою-уродиной
Национал-боевичок.

Моя оболганная родина,
Кто жаждет истины, узрит:
Вот над тобой моя огромная
Другая родина парит.

Прекрасны крылья распростертые
Ее двуглавого орла…
Заткнитесь, судьи второсортные,
Чья совесть нынче загнила.

Я – однозначно – с патриотами.
Пусть кто-то скажет: экстремист…
Катитесь, либералы, топайте
Под наш победоносный свист!

И что стараются? Россию развалить,
Под корень подрубить и в прах развеять
Вам не удастся все равно! А изучить
Пора бы Бисмарка и стать уже умнее.
А он говаривал: «В Россию – ни ногой,
Ни помыслом, а то откликнет лихом».
Он знал, что говорил, но Бог ты мой,
Ведь разродился кто-то новым психом!

Зачем своих деяний серебро
Разменивать на медную монету
И тратить время попусту? Старо.
Все это надоело. Ну их к… Сету!

А мы живем, а мы растим детей.
Уже и внуков очередь подходит.
А там и правнуки… Скорей бы уж, скорей!
Смешные рожицы, и так на нас похожи.
Но будут посмышленей, видит Бог,
Не попадутся больше на уловки психа…

Харалужные копья изломаны в щепы.
Ярославна в печали живет у окна.
Солнца шар окровавленный мечется слепо,
И багрова до боли заката струна.

Слышен грай.
Воронье чертит воздух крылами,
Черным криком опутано небо вокруг.
И тяжелые волки кругами, кругами
По лесам и яругам уходят на юг.