Борис Орлов - Холодная война – глубины океана…

Вокруг ни войны, ни пожарища…
Их смерть, как прыжок затяжной, —
Мучительно наши товарищи
Уходят с арены земной.

От вектора жизни до фактора
Кончины —
незримый распад.
В разбуженных недрах реактора
Таится урановый ад.

Выпью спирт, разбавив дистиллятом,
И войду в реакторный отсек.
Я покрою матом мирный атом,
Что нам укорачивает век.

Эту жизнь, дневную и ночную,
Я люблю – и знаю в жизни толк.
А реактор заглушу вручную…
Мирный атом – как домашний волк.

Пока еще оркестр
Нас маршем не встречал
У скользких берегов
Скалистого фиорда.
Но кажется, что борт
Оперся на причал,
К которому корабль
Пришвартовался с норда.

В обители стальной
Нет ни лесов, ни рек.
И тишина порой
Становится безликой.
Но пахнет по ночам
Реакторный отсек
И рощею грибной,
И спелой земляникой.

Омыла нерпа в море ласты
Шестидесятой широтой.
Цистерны главного балласта
Пустили воду на постой.

В «центральном» свято, словно в храме.
Лениво вертятся рули.
Декоративными цветами
Табло в отсеках зацвели.

Наш мир безмолвием озвучен.
Спит черным космосом вода.
И астероидною тучей
Плывут над нами глыбы льда.

В отсеках – день, в подлодке – лето.
Моря – начало всех начал.
Но, как замерзшая планета,
Нас встретит холодом причал.

В отсеках ветры не свистят,
Не буйствует гроза,
Но оседает конденсат
На робах, как роса.

Опять швартуется весна
К прибрежным валунам.
Морзянкой жаркою она
В сердца стучится к нам.

Неделя ходу – и рассвет,
И сопок синева.
И письма выпорхнут на свет,
Как первая листва.

Я лунный свет ловлю в ладони.
Безмолвна тундра. Ночь длинна.
На склоне сопки, как на троне,
Сидит полярная сосна.

Здесь все мало. И только тени
Огромны, как пурги крыло.
И чудно, словно в день творенья.
И первозданно. И светло.

Неустроенность быта. Растерянность.
Чемодан приютился у ног.
Нарушается в жизни размеренность.
Впереди незнакомый порог

Необжитого дома. Над крышами,
Как тюлени, плывут облака.
К низким стенам боками пушистыми,
Откружившись, прижались снега.

Тишина. Ни души. Лишь таинственно
Сквозняками играет апрель.
Я повешу на гвоздик единственный
В лейтенантских созвездьях шинель.

Я не был год у розовых колонн.
Жизнь пролегла не гладко и не просто.
Рвут надо мной вечерний горизонт
Под облака взметнувшиеся ростры.

В разлуке напридумывал тревог,
Нелепо волновался без причины.
А ты жила дыханьем давних строк.
Мою подлодку прятали глубины.

Где вымытый гранит щербат и сер,
Куплю, как прежде, белые гвоздики.
Навстречу рыжим ветром хлынет сквер,
Услышу журавлей усталых крики.

Чтоб растопить в твоих земных глазах
Проникший в сердце холод Заполярья,
Остановлюсь несмело в двух шагах
Я, обошедший оба полушарья.

Гостиничная койка. Щербатое трюмо.
На тумбочке белеет забытое письмо.
Не греет батарея. Шныряют сквозняки.
Не скоро дочитаю две летние строки…

В тлеющем холоде осени
Лето сгорело дотла.
Стынут лишайника проседи
В тундре, как будто зола.

Может, подмятый потерями,
Жить научусь, не спеша.
Но под косыми метелями
Не покривится душа.

Легко вращается планета,
Роняя вьюги и грома.
На южном склоне сопки – лето,
На склоне северном – зима.

И по растрескавшимся кручам
Замшелой северной земли
Сползают смерзшиеся тучи
В незамерзающий залив.

Заиндевевшие туманы
К камням прилипли, словно мхи.
Но будят сонные бакланы
Матросов, будто петухи.

Отяжелело солнце. Из-за льдов
Оно уже не выкатится плавно.
Оборвана пургою цепь следов,
Что придавила выстывшие травы.

Матросский строй стекает на причал.
Скала нависла над казармой круто.
Девятый вал на взмыленных плечах
Приподнимает сумрачное утро.

Убрали трап, сколов зеленый лед.
Задраили на низкой рубке дверцу.
И застучало ядерное сердце.
Винтом рассек волну атомоход.

Здесь юность поняла военный быт:
И неуют, и жаркие тревоги.
В широтах снежных замело дороги.
Окраина России – центр судьбы.

Люк задраен. И начат отсчет
Ратных суток в подводном полете.
И замедленно время течет
В лодке атомной, как в звездолете.

Суматохой в отсеке похож
День ухода на день возвращенья.
На причале не скоро вдохнешь
Сумрак, полный земного свеченья.

Нам под волнами шар земной послушен,
В реакторе беснуется уран.
Уходит от причала наша суша
И курс берет в открытый океан.

Подводников возвышенные лица…
Но где мы, неизвестно матерям.
Мы – часть России, мы несем границу
Страны по океанам и морям.

То солнцем обожжен, то вновь простужен
Над зыбкими волнами горизонт.
Для государства субмарина – суша,
Россия там, где наш подводный флот.

В пепле утоплены ветры.
Нет ни лугов, ни дорог.
Здесь убивают планету
Бомбами, плавя песок.

Здесь у планеты висок.

Вместились жизни в краткую строку,
Застывшую на камне отрешенно.
Душа – в глубинах. Прах – на берегу.
Взрослеют дети, и седеют жены.

И набухает небо. И штормит.
Но море не сильнее человека…
Хотя порою траурно гремит
Затишье аварийного отсека.

Мы не против наград и чинов.
Наигравшись в подводные жмурки,
Колем дырки мы для орденов,
Примеряя в отсеках тужурки.

Вероятный противник… Опять
Мы за ним обогнули полсвета.
В иностранных трескучих газетах
Шторм словесный уже не унять.

Орденов не видать в этот раз —
Вслед нам ноты протеста летели.
Ждут нас люди в Особом отделе.
А ведь мы выполняли приказ!