Николай Никольский - НОЧЬ НА ДНЕПРЕ

Это казалось почти чудом, но Сергея не задело ни одним осколком.

Вера обхватила Князева за плечи и, поддерживая голову, оттащила его в узкую и более углубленную часть траншеи.

— Неправда, ты будешь жить, Сережа. Жить, несмотря ни на что! — шептала она.

Осторожно уложив Сергея, Вера вернулась в свой окоп.

И только здесь она заметила, как тряслась и стонала вокруг земля. В ушах стоял непрерывный грохот; кругом потемнело; над траншеей с завыванием пролетали осколки мин; по голове и плечам ударяли комья земли; от дыма, смрада и пыли трудно стало дышать.

— По фашистам огонь! — услышала Вера голос Белова и, стряхивая с себя оцепенение, приникла к брустверу окопа.

Минометный шквал затих. Справа и слева редкими цепями к траншее бежали немцы. Вперед вырвался офицер. Он что-то кричал, кругло разевая рот. Вера прицелилась в него, но кто-то, видимо, опередил ее — гитлеровец пошатнулся, сделал три — четыре неровных шага и рухнул на землю…

Шестая атака, к удивлению Белова, была отбита сравнительно легко. Гитлеровцы, видимо, понадеялись на силу минометного огня, не ожидали встретить дружный отпор и сами не проявили прежней настойчивости. А возможно, это были уже совсем иные гитлеровцы: самых заядлых и ретивых рота вывела из строя, и немцы теперь бросали в атаки разношерстный сброд из тыловых подразделений. Так или иначе, но атаку быстро отбили, ни один из фашистов не добежал до траншеи.

Однако сама траншея с врезанными в неё узкими щелями и окопами, темной ломаной линией рассекающая косогор, сильно пострадала от минометного обстрела. Несколько мин упало прямо в нее, большая же часть их легла рядом.

«Как искромсали!.. Как исполосовали!» — думал Белов, осматривая траншею. Он задерживался у окопов, указывал бойцам, какие работы надо сделать, и шел дальше, спотыкаясь о комья развороченной земли. Потери в роте оказались невелики: один убит, два человека ранены, один получил контузию и остался в строю.

Но подсчет оставшихся боеприпасов был неутешительным. Выслушав старшину Сотникова, Белов тут же подозвал к себе командира другого взвода и распорядился совершенно прекратить стрельбу и впредь отражать атаки только одиночными выстрелами, подпуская фашистов как можно ближе.

— Бить только наверняка! Все должны помнить об этом. Патроны сейчас для нас дороже всего… А вы что, Круглов, прижимаете под мышку? — спросил вдруг Белов, задерживая взгляд на коренастом старшем сержанте.

— Да так я…

— То есть как это так?! — уже строже спросил Белов. — А ну-ка, подними руку… Да ты ранен?

— Сущий пустяк, товарищ гвардии лейтенант.

— Хорошенькое дельце, пустяк… Вот легка на помине, — он повернулся к подошедшей Казаковой. — Перевяжите Круглова.

— Ранены и молчите, — устало попрекала Вера старшего сержанта, отыскивая место, где расположиться. — Я же всех обошла, всех спрашивала. И вас тоже. — Она помогла Круглову снять гимнастерку и, обрабатывая рану, продолжала тем же укоризненным тоном: — Крови-то сколько потеряли… Вся рубаха пропиталась. Будете у меня следующий раз скрывать?

Круглов чувствовал неловкость, стоя перед девушкой по пояс голый; кожа его вздрагивала от прикосновения её теплых проворных пальцев.

Закончив перевязку, Вера хотела помочь Круглову надеть гимнастерку, но тот легонько отвел ее руку.

— Парторга смотрела? — спросил Белов санинструктора.

— Все так же… Без скорой операции… — девушка хотела сказать: «Без скорой операции вряд ли выживет», но сама испугалась таких страшных слов… — Нужна операция… Чем скорее, тем лучше.

Белов промолчал. Он вынул диск и стал наполнять его патронами. Патронов не хватило. Осмотрел все свои карманы и, ничего не найдя, достал было из кобуры обойму от пистолета ТТ, повертел её в руках и, не разряжая, убрал в кобуру.

Вера не спеша собрала и уложила в сумку все медицинские принадлежности, забросила ее за спину, оправила шинель и покрепче затянулась ремнем. Видно было, что она умышленно медлит: хочет о чем-то спросить командира роты, но все не может осмелиться. Наконец, когда Белов собрался уходить, Вера взволнованно заговорила:

— Я глубоко осознала наше положение и еще раз тре… — она запнулась, видимо, посчитав слово «требую» неподходящим, — прошу вас разрешить мне добраться до наших позиций. Это единственно верный путь спасти раненых…

Белов, не отвечая ей, повернулся в сторону затянутого дымом плацдарма, и что-то рассматривал там, подняв к глазам бинокль.

«Пожалуй, действительно следует сделать еще одну попытку известить командование. Что верно, то верно. Кушко не дошел, это ясно», — думал он. Остановив взгляд на девушке, он вдруг спросил:

— А вы уверены, что доберетесь?

— Считаю это вполне возможным. С ранеными я наползалась побольше каждого.

Лейтенант едва заметно улыбнулся.

— Даже вполне?! Хорошо. Расскажите, какой вы намечаете маршрут?

Казакова провела лейтенанта на правый фланг обороны и показала на местности предполагаемый путь своего движения к плацдарму. По тому, как горячо говорила она, Белов чувствовал, что девушка всерьез подготовилась к выполнению рискованного задания.

— Ну что же, — после небольшой паузы задумчиво одобрил он. — Вы неплохо продумали. Надо подготовить срез, что позволит незаметно выползти из траншеи и достигнуть, не обнаруживая себя, выема вон той гряды, — Белов указал на гряду, что спускалась к Днепру. — А мне нужно кое-что нарисовать…

Он тут же отдал приказ двум солдатам сделать срез, предупредив их, чтобы они работали скрытно и землю сбрасывали в траншею. Потом вынул планшетку, компас и на чистом листе бумаги быстро начертил свою траншею, расположение окопов и огневых точек фашистов.

— Вот и готово, — сказал он, отрываясь от планшетки. — Вы правы, Казакова. Сообщить о роте надо. Но поручение это выполнит… Исаков.

— То есть как Иса-аков! — воскликнула Вера и вдруг вся словно ощетинилась: глаза ее округлились, она сердито смотрела на ротного командира.

— То-ва-рищ лей-те-нант! Вы же дали свое согласие…

— С поручением направится Исаков, — невозмутимо подтвердил Белов и отдал распоряжение позвать к себе рядового Исакова.

— Посылать вас… — начал было он, но в этот момент рядом разорвалась мина и Белова волной сбило с ног.

Вера инстинктивно успела прижаться к стенке, её только осыпало щебнем. В следующую секунду она бросилась к Белову, неподвижно лежавшему поперек траншеи, тыльной стороной кисти на секунду прикоснулась к его губам. Ощутила дыхание.

— Жив! Товарищ лейтенант, то-варищ лейтенант! — опустившись на колени и тормоша его за плечи, почти кричала Вера.