Елена Подкатик - Точка

– Дрянь! Что ты наделала, маленькая негодная тварь?! Эльза! Немедленно убрать реактивы! Надо же так испортить эксперимент!

Энн, скажи моей маме, что я устала. Я тоже хочу быть ангелом.

20 октября 2009 года. Минск

Шёл седьмой день переписи населения.

С усердием студентки выпускного курса, готовящейся к государственным экзаменам, я обходила квартиру за квартирой, записывая ответы жильцов своего переписного участка. Попутно угощалась чаем, слушала рецепты приготовления пирогов, иногда поневоле выступала в роли третейского судьи при разделе имущества пары-тройки семей, увязнувших в последней стадии развода.

Но каждый вечер, независимо от того, как прошёл день, шла навестить Мирру Львовну.

Сегодня я обещала познакомить её с мамой.

На часах – половина пятого, документы перекочевали из моего потрёпанного друга портфеля на стол Татьяны Петровны Кругловой.

– Мне пора домой.

– Идите, Людочка, идите. Вы у нас стахановка, недаром фамилия такая – Стаханова, – Татьяна Петровна заулыбалась, кокетливо поправила голубые пластмассовые бусы на своей мощной груди и помахала рукой. – До завтра!

Я шла по знакомым улицам вечернего города и впервые смотрела вокруг другими глазами. Оказывается, если один только раз посмотреть на привычные вещи новым взглядом, обязательно найдётся то, чего никогда не замечал. Сотни раз идя утром на работу, а вечером домой, я не видела, какой красивый наш сквер. Сегодня же он как-то по-особенному радостно машет кленовыми листьями, встречая одиноких прохожих. Вот знакомый с весны бродячий пёс Разгуляй весело бежит навстречу в надежде получить обещанный ещё утром ужин. Почти полгода я подкармливаю его, но только сегодня заметила, какие умные глаза у Разгуляя. Старый фонарь возле аптеки (помните, как у Блока: «Ночь, улица, фонарь, аптека…»?) привычно ворчит и качает тяжёлой головой. Но сегодня – удивительное дело – его скрип словно созвучен одной из симфоний Шостаковича. Вспоминая мелодию, я шла по городу, и мысли мои плавно перетекали в русло человеческих отношений. Как интересно всё-таки устроены люди. В большинстве своём мы живём сиюминутными желаниями – поесть, поспать, погулять, поработать. Влюбляемся на всю жизнь, разводимся через полгода, вздыхаем о принцах и вечной любви, но так и не понимаем, что любить, ценить, уважать нужно тех, кто рядом с нами, – близких и родных нам людей. Вчера Мирра Львовна рассказала удивительную историю её семьи. Много ли у нас тех, кто бережно хранит в сердце память о прошлом? Знаем ли мы об их чувствах и переживаниях? Слышим ли мы их, думаем ли о них?

Размышления прервал телефонный звонок.

– Алло!

– Людмила, здравствуйте! Это Татьяна Петровна Круглова.

– Что-то случилось? С документами непорядок?

– Случилось, но не с документами, – голос начальницы переписного участка звучал тревожно. – Людмила, на вас поступила жалоба. Сказали, что вы нарушаете должностную инструкцию.

В голове пронеслись предыдущие дни переписи. Вроде бы никого не обидела, ни с кем грубо не разговаривала.

– Кто жалуется? И, собственно говоря, что именно я нарушила?

– Телефонная жалоба поступила от некоего Михаила Васильевича Скворцова. Он утверждает, что сегодня вы в его переписном листе заполнили не те графы, на которые он указывал. Людмила, сходите к нему, разберитесь, в чём там дело. Он ведь и в письменном виде может всё это написать, потом разбираться придётся, причём с привлечением представителей главного переписного участка. Сами понимаете, ни к чему это нам.

– Хорошо, разберусь. Татьяна Петровна, он местожительство своё указал? Не помню такого человека. Может, по адресу сориентируюсь.

– Мужчина сказал, что в пять часов вечера будет ждать вас возле кинотеатра «Беларусь». Не забудьте завтра заменить его переписной лист, – Татьяна Петровна повесила трубку.

Что ж, делать нечего, пойду исправлять ошибку. Хотя, признаться честно, особой радости от предстоящей встречи не предвкушала.

– Здравствуй, мамочка! Всё в порядке. Мне нужно на некоторое время задержаться. Нет-нет, всё хорошо. Да. А потом обязательно пойдём к Мирре Львовне. Я позвоню, как освобожусь.

Итак, до назначенной встречи оставался час. Продрогшая и голодная, я решила зайти пообедать в ближайшую точку общепита. В кафе «Три талера», которое размещалось как раз напротив кинотеатра «Беларусь», посчастливилось занять отдельный столик возле окна. Чашка горячего шоколада и ароматная, с хрустящей корочкой сдоба сделали своё благодатное дело – по телу растеклось приятное тепло, я расслабилась.

Странное дело, за эти семь дней произошло столько событий – непонятных, странных и, тем не менее, ярких и необычных, и я с удивлением наблюдала зарождение в себе новых ощущений. Примеряла их на себя, как новые одежды, наполняя и расправляя душу тихой радостью, нежностью и состраданием, буквально обволакивающими тонкой вуалью любви. Я становилась другой. И мир вокруг меня становился другим.

Между тем в зале зажёгся мягкий свет. Стало уютнее. Тем более что погода за окном начала испытывать прохожих сильным ветром и моросью. Пробегая мимо украшенных яркой иллюминацией окон кафе, люди на ходу раскрывали разноцветные шляпки зонтов. Морось на глазах превращалась в дождь, который бился в стёкла порывистыми кляксами непогоды.

Я поёжилась. Так, пожалуй, увидеть Скворцова будет проблематично. Хоть бы вспомнить, как он выглядит. Поищем в списках. Странно, но людей с такой фамилией в переписных листах не нашлось. Что же делать?

Циферблат по-стариковски неторопливо подтягивал стрелки к пяти часам вечера. Холодный ветер продолжал заигрывать с прохожими, по-хозяйски заглядывая под их платки и капюшоны.

Пора. Под немое подмигивание иллюминации я вышла из кафе.

Через десять минут стало понятно, что Татьяну Петровну, по крайней мере, разыграли. Никакого человека по фамилии Скворцов возле кинотеатра не наблюдалось. Впрочем, в это время возле кинотеатра вообще никого не было. Только я и потрёпанные афиши.

– Добрый вечер, Людмила Михайловна!

– Гражданин Скворцов? – от неожиданности я обернулась так резко, что буквально упала на собеседника.

– Извините, что я – это не он, – Вячеслав Иосифович Июльский собственной персоной держал меня за руки и демонстрировал улыбку Чеширского кота.

– Что вы тут делаете? Отпустите! Откуда вы знаете, что я здесь? Преследуете меня? – оттолкнув Июльского в сторону тумбы с афишами, я отбросила в другую сторону зонт и выбежала на тротуар.

– Людмила, вы с ума сошли? Куда же вы? Давайте поговорим! Подождите! – голос Июльского смутно пробивался сквозь завесу дождя.