Елена Подкатик - Точка

Мирра Львовна засмеялась.

– У вас, мадемуазель, в крови аристократические манеры. Веер сразу же стал послушным в ваших руках. Это не у всех сразу получается. Кстати, этот веер мы нашли в гримёрной школьного театра. В гимназии был довольно приличный театральный коллектив. По наследству весь театральный реквизит достался советской школе. Как-то в октябре мы ставили спектакль, посвящённый очередной годовщине Октября. В поисках подходящего костюма я заглянула в огромный сундук, наполненный доверху платьями и прочими предметами театральных постановок. На самом дне в кружевном чехле лежал этот веер. Согрешила – взяла домой, да так и не вернула. Чехол где-то затерялся, а веер сохранился. А вот сюда, – Мирра Львовна дотронулась до чуть пожелтевшей обложки блокнота, – гимназистки записывали молитвы, пожелания друг другу, важные советы преподавателей. Представляете, по заведённой в гимназии традиции занятия учениц начинались с молитвы и реверанса преподавателям, и только потом девочки могли приступать к учебе.

– Я вспомнила, – мама вышла из кухни и включилась в разговор. – Эту гимназию окончила белорусская актриса Стефания Станюта. Об этом недавно был сюжет по телевидению. Там ещё рассказывали, что здание гимназии уничтожено во время Великой Отечественной войны, кажется, в 1941 году. В мирное время школа заново отстроена, но уже по другому адресу.

– Всё верно. После войны школа была построена вновь. Хорошая школа. Светлая. Но я помню ту – с высокими потолками, огромными люстрами и широким крыльцом. Вот такая история с моим образованием. После окончания школы я работала надомной портнихой. Помогала матери. А после войны по болезни работать много не могла, шить не получалось – руки отвыкли, да и мама часто вспоминалась. Трудно было. Подумала я, подумала, да и поступила на заочное в Минский пединститут на факультет библиотечного дела, стала работать в библиотеке.

– У вас замечательная профессия, – мама улыбнулась хозяйке квартиры. – Я не представляю свою жизнь без книг. А вы имели возможность каждый день прикасаться к духовным сокровищам мира.

– Да, я любила и люблю свою профессию, – Мирра Львовна чуть замялась, как будто хотела ещё что-то добавить. – Мне нужно вам кое-что показать. Сегодня. Да, именно сегодня. Завтра может быть поздно.

– Вам плохо? Принести лекарство? – мама обеспокоенно приобняла старушку.

– Нет, милые мои, мне хорошо. Мне так хорошо, как не было уже давно. И я благодарю судьбу за то, что она прислала вас в мой старый дом, – узловатыми костяшками пальцев Мирра Львовна неловко смахнула набежавшие слёзы. – Ещё будут вопросы, Людмила?

Я склонилась над переписным листом.

Последний вопрос я задавать не стала. «Сколько детей вы родили?» Слишком лично. Слишком больно. Что может ответить женщина, чьих не родившихся детей забрала война?

В окна с новой силой забарабанил слепой дождь.

– Ну, вот и всё. Спасибо вам за интервью. Простите, если что не так.

Перевернув последний лист, я положила документы в папку. Мама прогнала с подоконника кошек, задёрнула цветастые шторы.

– Поздно уже. Наверное, нам пора.

Мирра Львовна засуетилась, неловко поднялась из-за стола.

– Оставайтесь. Я никогда никого ни о чём не просила. А сегодня прошу – оставайтесь на ночь. Мне нужно поговорить с вами, Ольга Фёдоровна.

– Что-то случилось?

– Это случилось очень давно. Никто и никогда не видел того, что я хочу вам показать. Всему своё время. Настало время и для этого разговора. Останьтесь. Только на одну ночь.

Дождь продолжал хлестать по стёклам.

Я посмотрела на маму. Она утвердительно кивнула головой.

И мы остались.

Мирра Львовна вздохнула. Вздохнула так легко, как только могло вздохнуть одиночество в её глазах.

1 марта 1942 года. Минск, типография генерального округа «Белорутения» [25]

– Hans Baumann, rufen Sie den Sicherheitsdienst! [26] – Вальтер Доринг, курирующий издательскую деятельность рейхскомиссариата «Остланд», остановился на пороге типографии.

– Ja, Herr Offizier! [27]

– Haben Sie Gebrauchsinformation gedruckt? [28]

– Ja, Herr Offizier!

– Am Abend sollten diese in der gesamten Getto verteilt werden [29].

– Ja, Herr Offizier!

– Tun dies es unmittelbar! [30]

Ганс Бауман, щёлкнув каблуками, повернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из типографского корпуса.

На столе, готовые к отправке, лежали серые бумажные прямоугольники.

« Служба безопасности сообщает, что 2 марта 1942 г. в 10 часов утра для отправки “на работу” необходимо прибыть 5 тысяч евреев, и в это количество не должны входить “специалисты”, которые работают на немецких предприятиях. Не имеет значения, будут это больные, старые или дети. За неявку – расстрел ».

Вальтер Доринг брезгливо поморщился:

– Dörfler! Es ist notwendigum den Text also Analphabeten. Feste Grammatik und Rechtschreibfehler! Kein Stil oder Design! [31]

20 октября 2009 года, Минск

23.00 по местному времени

Качели памяти взлетали всё выше и выше над секундами, минутами, днями и столетиями. Невероятная история жизни одинокой женщины всколыхнула сознание с такой силой, что теперь я смотрела на всё происходящее с удивлением ребёнка, впервые увидевшего в небе радугу.

Контрасты в последнее время стали неотъемлемой частью моей жизни. Ещё недавно я была вполне преуспевающим экономистом в одной из коммерческих компаний Минска. Моё размеренное существование – женщины в возрасте «слегка за тридцать» – текло ровно и спокойно.

И вдруг всё изменилось.

За каких-нибудь десять дней я стала другой. Стала жить по-другому – дышать полной грудью, смеяться там, где хочется смеяться, плакать там, где хочется плакать. И всё это случилось благодаря женщине, которая обратила моё внимание на истинные ценности – любовь к жизни, дружбу, понимание, верность слову и делу.

Вот и сейчас я снова буквально застыла на пороге второй комнаты в квартире Мирры Львовны. Из-за двери на меня смотрела вечность.

Белая вечность. Вечность с надеждой на лучшее.

Казалось, помещение будто стерильно. Белые стены, белые шторы, абсолютно белые потолок и пол, белые рамки портретов на стене напротив.

Левая стена от пола до потолка заставлена книгами – беглый взгляд выделил энциклопедии Брокгауза и Эфрона, толковый словарь Даля, справочники на немецком, английском языках. На верхних полках – классика русской, белорусской, немецкой литературы. Много энциклопедий, словарей по мировой истории и культуре.

Мирра Львовна с гордостью показывает своё богатство.

– С каждой зарплаты откладывала, на некоторые издания копила деньги. По ночам в очередях стояла за дефицитными томами. Заметили, сейчас и слова такого нет – дефицит? А раньше даже книги были дефицитом.