Михаил Савельев - Парни из легенды

А потом сказал комбригу:

— Война — дело не детское. Ему учиться надо, отправьте Григорьева в Суворовское училище.

О командующем 3‑й гвардейской танковой армией Павле Семеновиче Рыбалко я должен рассказать уже хотя бы потому, что под его командованием шел трудными дорогами войны с ноября 1942 года до 9 мая 1945 года. Да и после победы продолжал службу под его руководством до апреля 1947 года, когда маршал бронетанковых войск Рыбалко был назначен на должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками Советской Армии.

Все, о чем я буду говорить дальше, происходило в войсках 3‑й гвардейской танковой армии. Люди, о подвигах которых пойдет рассказ, тоже служили и воевали под командованием прославленного военачальника.

Назначение в 3‑ю тогда еще просто танковую армию я получил, когда армия после тяжелых наступательных боев в районе Козельска была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и ее части сосредоточились в Кобылянских лесах южнее Плавска.

С предписанием Главного Управления кадров Красной Армии мы впятером прибыли в расположение штаба армии поздно вечером и были готовы к тому, что начальство нас примет только утром. Все мы за дорогу основательно устали, продрогли, проголодались и, признаться, думали только о том, чтобы скорее попасть в теплый угол для ночлега. Однако начальник отдела кадров, ознакомившись с нашими документами, тут же позвонил куда–то по телефону и сказал нам:

— Командующий примет вас через 15 минут. Пойдемте…

По крутому склону оврага в темноте, сгущаемой кронами могучих елей, вилась узкая, протоптанная в снегу тропинка, по которой мы добрались до землянки командарма. В землянке было тепло.

Адъютант командующего, встав из–за стола, вежливо предупредил:

— Придется немного подождать.

Через несколько минут от командующего вышел танкист–полковник, и нас пригласили в «надземный кабинет» командарма. За столом сидели два генерала: командарм и член Военного Совета генерал–майор Мельников.

Уже тогда, во время первой беседы с командармом, мы почувствовали, что попали к человеку требовательному, внимательному и заботливому. Он выслушал наши короткие доклады — кто с какой должности и на какую назначен, поинтересовался, где и как живут наши родные, коротко рассказал, как дралась армия с врагом, какие ошибки были допущены ее отдельными частями. Спросил, есть ли у кого из нас вопросы или претензии, связанные с назначением на новые должности, и предупредил:

— Служба в танковых войсках — нелегкая. Она требует от командиров особой четкости и высокой организованности. Желаю вам успеха!

А потом мы — его подчиненные — открывали в командарме все новые качества, которые вызывали у нас и восхищение, и удивление. Удивляла его прекрасная память и отличное знание людей. Он знал не только по фамилиям, но и в лицо почти всех командиров батальонов и многих командиров рот. Знал их характер, способности, воинское мастерство. И нередко бывало так, что, ставя командиру соединения частную боевую задачу, Рыбалко называл и командира части или подразделения, которому следует поручить выполнение этой задачи. Приведу пример.

В ходе Висло — Одерской операции надо было захватить крупный узел железных и шоссейных дорог город Ченстохову, который находился в 60 километрах южнее полосы наступления армии. И командарм, отдавая приказ командиру корпуса, сам назвал исполнителей этой задачи — танковый батальон майора Хохрякова и мотострелковый майора Горюшкина.

Операция была проведена блестяще!

Отличное знание подчиненных, умелое использование их способностей, особенностей характера помогали командарму правильно расставлять силы и в наступлении, и в обороне, способствовали успехам армии в выполнении боевых операций. Запомнились и такие черты характера нашего командарма, как смелость и решительность. Об этом уже после войны в своих мемуарах хорошо сказал командующий фронтом маршал И. С.Конев. Приведу его слова:

«Павел Семенович Рыбалко был бесстрашным человеком, однако никак не склонным к показной храбрости. Он умел отличать действительно решающие моменты от кажущихся и точно знал, когда именно и где именно ему нужно быть. А это необыкновенно важно для командующего. Он не суетился, как некоторые другие, не метался из части в часть, но, если обстановка диктовала, невзирая на опасность, появлялся в тех пунктах и в тот момент, когда и где это было нужно. И в этих случаях его ничто не могло остановить».

Рыбалко был новатором в тактике ведения боя. В киноэпопее «Освобождение» показан эпизод, когда по приказу Рыбалко танки ночью идут в атаку с включенными фарами и под рев сирен. Хотя в фильме эпизод и смещен по времени, но реален он вполне. Это произошло четвертого ноября 1943 года на Лютежском плацдарме. В этот день наступающие на Киев части общевойсковых армий должны были прорвать оборону гитлеровцев, а 3‑я гвардейская танковая армия — через прорыв выйти на оперативный простор и развивать наступление. Но день выдался дождливым, авиация в воздух подняться не могла, и наступающие части, оказавшись без поддержки с воздуха, прорвать оборону врага на всю ее глубину не смогли. Командующий фронтом генерал Ватутин приказал Рыбалко ввести в сражение танковую армию.

Наступала ночь. На землю опустился туман. В трех шагах уже ничего не было видно. Как вести в атаку танки? А ждать утра — значит дать противнику возможность привести себя в порядок, подтянуть резервы. И Рыбалко принимает упомянутое выше неожиданное решение. И что особенно важно, эта атака принесла танкистам полный успех. Враг был обескуражен, деморализован и в панике отступил.

…Форсирование Днепра. Никогда и нигде еще танковые соединения не форсировали водных преград. Это считалось задачей общевойсковых соединений. Но армия получила приказ продвигаться к Днепру со скоростью 100 километров в сутки и не позднее 22 сентября выйти к реке в районе Переяслава. Выполняя этот приказ, части армии далеко оторвались от общевойсковых соединений и 21 сентября вышли к реке. Так неужели ждать, пока «царица полей» подойдет и организует переправу!

Помню, как в прибрежных тальниках на песчаной дороге нашу бригаду догнал на своем неизменном «виллисе» командарм. Он только что, прямо на дороге, допросил «тепленьких» пленных и окончательно утвердился в своем решении форсировать Днепр и захватить плацдарм на правом берегу.

Остановив «виллис, Рыбалко неторопливо вылез из него, выслушал доклад комбрига, похвалил за быстроту действий, а затем объявил свое решение.

— Теоретики, да и практики утверждают, что в подобных случаях нужны переправочные средства, артиллерийская поддержка и время на подготовку. А у нас с вами нет времени, а значит, нет и всего остального. И мы, в частности ваша бригада, должны соверши бросок через Днепр с ходу, на подручных средствах… Ни пуха вам ни пера!