Михаил Савельев - Парни из легенды

— Мы готовимся к большому наступлению. У нас много новой техники. Ваши танки не устоят против «тигров» и «пантер», а ваши пушки не пробьют их брони.

Правда, о новой технике обер–лейтенант говорил не особенно охотно, но главное–то он сказал. И еще раз пригрозил: 1

— Мы будем наступать на Москву!

Вскоре за обер–лейтенантом приехали офицеры разведки армии и увезли пленного.

…Среди армейских разведчиков Калишин слыл своего рода асом, мастером высшего класса. А среди его соратников был и рядовой Коля Сенченко. Разведчик как разведчик. Но я хочу рассказать именно о нем, а вернее об одном поиске, в котором Сенченко показал, на что способен советский солдат, оказавшийся в экстремальных условиях.

Весной 1944 года наша гвардейская армия готовилась к наступательной операции в районе южнее Шепетовки. Как и всегда в таких случаях, штабу понадобились самые свежие и самые полные данные о противнике. А было известно только то, что фашистское командование сосредоточивает в этом районе крупную группировку войск и, конечно, старается сохранить это в глубокой тайне. Гитлеровское командование даже издало приказ, предупреждающий командиров всех степеней из частей первого эшелона о том, что в случае, если из числа их подчиненных будет взят русскими пленный, командиры его будут разжалованы в солдаты.

Значит, взять языка, располагающего необходимыми нам данными, будет совсем не просто. Нужно было готовить разведчиков по специально разработанной на этот случай программе. Рыбалко лично проверял, как в корпусах и бригадах готовят разведчиков к захвату пленных на переднем крае и в ближайшем тылу врага. Он побывал па занятиях не в одной разведроте, беседовал с разведчиками, предупреждал, что враг сейчас особенно бдителен и осторожен и что действовать в поиске надо тонко и умело, а поэтому на занятиях следует тщательно отрабатывать в деталях все возможные варианты.

Организовывали поиск и мы. Два раза подряд терпели наши поисковые группы неудачу. Третью группу, под командованием младшего лейтенанта Шерстюка, мы готовили особенно тщательно.

Не буду рассказывать о действиях группы, но скажу, что поиск она провела успешно. Языка взяли тихо. Шерстюк догадывался, что этот язык особой ценности не представляет, и решил провести дополнительные наблюдения в зоне обороны противника. Трем более опытным разведчикам он поручил доставить пленного к своим, а сам с рядовым Сенченко остался. «Доложите командиру, что мы проберемся в глубину обороны, присмотримся к системе огня…»

Сутки ползали разведчики в полосе обороны противника, «присматривались», накосили на карту огневые точки, позиции артиллерии и минометов, обнаружили противотанковый ров. На вторую ночь повернули назад, домой. И уже у самого переднего края обороны наткнулись на только что установленный гитлеровцами станковый пулемет. Тихо переговариваясь, у пулемета возились три солдата. Разведчики залегли, Шерстюк решал: нанести эту точку на карту или уничтожить ее гранатами? Но он так и не успел принять решение: рядом с ними разорвался шальной снаряд. Сенченко на какое–то время потерял сознание, а придя в себя и осмотревшись, увидел, что командир тяжело ранен.

— Возьми планшет и уходи… — прошептал Шерстюк. — Я идти не могу…

— Вернемся вместе, я вас вынесу, — ответил Сенченко.

— Уходи немедленно. Неси планшет с картой, там важные данные. Я приказываю…

Потом Сенченко рассказывал, что после таких слов его охватила страшная злость на этих, оказавшихся на пути, фашистов, из–за которых он должен оставить раненого командира, и он, не помня, что творит, с автоматом в одной руке и гранатой в другой бросился на пулеметчиков. А те не сразу заметили подбежавшего солдата.

— Хенде хох! — крикнул Сенченко.

От неожиданности фашисты послушно подняли руки. А Сенченко, отведя в сторону руку с гранатой и подталкивая врагов дулом автомата, привел их к раненому, приказал положить его на шинель и нести:

— Туда, в тот лес! Дортхин! Ин дизен вальд!

Так и добрались до своего боевого охранения: разведчик Сенченко, три пленных гитлеровца и раненый младший лейтенант Шерстюк.

А через несколько дней к нам в бригаду приехал командарм и член Военного совета генерал Мельников.

— Ну, показывайте вашего героя, — сказал Рыбалко, обращаясь к Головачеву.

А герой вместе с другими разведчиками, вернувшись с очередного задания, в это время спал. Вскочив с нар, он быстро оделся, натянул на ноги сапоги и по стойке «смирно» стал перед генералами.

Видя щупленького, еще до конца не проснувшегося паренька, командарм по–отечески улыбнулся и спросил:

— Значит, ты и есть Сенченко?.. Ну, хорошо, садись и рассказывай все как было.

Выслушав солдата, командарм поблагодарил его за службу, объявил, что он награжден орденом Славы 3‑й степени, и прикрепил орден к гимнастерке разведчика. А выйдя из землянки, сказал, обращаясь к Мельникову:

— А ведь еще совсем мальчик, этот герой.

И, уже садясь в машину, добавил:

— Мужественный солдат!

Курская дуга! Огненная земля! Надо ля говорить, какие чувства и воспоминания вызывают эти слова у прошедших по курской земле летом сорок третьего года! Нет, не надо.

А о людях, воевавших на этой огненной дуге, рассказывать надо.

Братья Луканины. В свое время я сделал о них очень короткую запись; «…Близнецы. Артиллеристы. Бой у Белой горы. Июль 43 г.» А за этой записью видится вот что…

Первые яростные атаки фашистов уже отбиты, живая сила и техника, в основном, «перемолоты». Наши войска перешли в наступление. Предстояло прорвать оборону врага и пропустить в прорыв танковые соединения. У Белой горы наступающая пехота попала под плотный огонь артиллерии гитлеровцев и залегла. Наши артиллеристы вступили в бой с ходу, даже не окопав своих орудий, и били по позициям врага с таким ожесточением, что фашистские батареи сразу ослабили огонь. Наступающие подразделения вновь поднялись в атаку.

В эти минуты на фланге артиллеристов показались танки с черными крестами на бортах. Когда наводчик Дмитрий Луканин увидел вражеские машины, до головной было не более трехсот метров.

— Танки справа! — крикнул Дмитрий. Расчет быстро развернул орудие. Луканин лихорадочно наводил его на борт «тигра»… Удивительно, но «тигр» после первого же выстрела окутался черным дымом и остановился. Дмитрий уже наводил орудие на вторую махину.

На этот раз выстрел был не таким удачным. С брони танка словно вихрем смело десант автоматчиков, однако танк продолжал двигаться вперед. Но уже все орудия батареи открыли огонь по вражеским машинам.

Бой длился всего шесть минут. Тридцать четыре машины — танки и бронетранспортеры — осталось на поле сражения.