Игорь Афонский - Грозовой перевал – 2

Время шло. Между ними сразу возник некий полушутливый контакт. Нет, никогда он не заигрывал с ней, это даже чувствовалось. Просто было в нём что-то ироничное, что всегда помогало ему самому в любую минуту. Его шутки вызывали дружный смех вокруг, но, кажется, что достигнуть просто смеха, ему было мало. Следовали другие ироничные, беззлобные замечания по любому поводу.

Будни курсантов часто сводили их в пару на дежурство по роте, в караул по гарнизону или патруль. Очень скоро она стала понимать, что ее трясёт в его присутствии. Он же всегда выглядел невозмутимым, собранным и спокойным. Словно не от мира сего, он справлялся с любыми поставленными задачами.

Его опыт не раз помогал всему подразделению в буднях, в учёбе, в труде.

Как бывший водитель такси, он мог справиться с любым двигателем внутреннего сгорания. Он так и пропадал в соседнем гараже всё своё свободное время, помогая новым приятелям чинить движки их машин.

Его французский язык сводил с ума даже знакомых «латиносов». Это когда они сами на повышенных тонах выясняли между собой отношения, то часть их речи была явно остальным не понятна. Перепалка выглядела, как нервная ругань двух враждующих уличных группировок, которые вдруг оказались военнослужащими. Тут словно джин из бутылки возникал «капрал Норви», и выдавал на французском языке, точно такое же темпераментное словоизвержение!

Американцы мексиканского происхождения с изумлением смотрели на этого полуканадского «лягушатника»! И уже окончательно остыв, расходились по местам, как ни в чем не бывало.

Да, обычно молчаливый, в нужный момент он мог выложить такую длинную речь, что возникал вопрос: кто он, этот «капрал Норви»?

В общем строю они всегда стояли рядом. Чуть позже, во время трудных физических нагрузок, она старалась быть ближе, чтобы чувствовать его плечо. Наверное, ждала какой-то мимолетной близости. А он спокойно справлялся с любой нагрузкой. Непроизвольно почти галантно подавал руку, всегда помогал, даже не задумываясь, что нарушает чью-то личную территорию внутреннего пространства.

Например, если все, полусидя, находились в общей связке. Упражнения на пресс, когда своим весом усложняешь действия соседа. Это вызывало грубые шутки у остальных, потому что никому не нравилось тянуть еще своего соседа под монотонный счёт сержанта. Он же, если не шутил, добросовестно тянул нагрузку должным образом. Оказалось, что он занимался йогой. Это было неожиданно, йога! Вот откуда все его знания, он всегда советовал, как правильно дышать, как правильно что-то сделать, чтобы потом расслабиться.

Близость произошла во время отдыха после смены, во время ночного дежурства. В пустом, тёмном складском помещении она наткнулась на него.

Потом они буквально впились друг в друга губами, срывая форму. Ослабили ремни. Так у них спали брюки. Такое впечатление, что её длительный голод, мгновенно передался партнёру, и тот оказался очень темпераментным. Он легко поднял ее над полом, и после неловких шагов, прислонил спиной к стене. Когда он ласками довел её до кондиции, она разжала ладонь, в которой лежал готовый к употреблению презерватив. Оказывается, что он нисколько не был удивлен, показал ей другое средство, которое тоже давно приготовил. Это вызвало очередную шутку.

Немного собравшись, он осторожно проник в неё. Последовательность его движений уже сводила её с ума.

Потом его проникновения стали более четко выраженными, она надеялась, что это будет происходить бесконечно. В какой-то момент он замер, но она оплела его своими голыми ногами, ритмично задвигалась, прижимая его оголенный зад пятками. Потом оттолкнулась от стены, и повисла на нем, гибкой дугой. Он хотела показать, что и сама чего-то стоит.

Честно сказать, она сама спровоцировала его, в надежде, что он «клюнет». Это напряжение медленно накапливалось между ними уже подряд несколько последних дней. И еще, она знала, что теперь всё более, чем очевидно. Она давно чувствовала его взгляд. Могла увидеть его в плотной толпе людей, вырывая из общего строя. Они даже успели вместе сходить на вечеринку в общий бар, где можно было потанцевать.

Теперь она надеялась на продолжение романа, но «капрал» был часто занят какими-то своими делами. Афишировать свою связь они не торопились, но эти необъяснимые моменты стали выводить её из себя. Она даже стала следить за ним. Оказалось, что они вместе с Джорджем втянулись в какой — то незаконный бизнес с местными парнями. Все знали, что Джордж успел задолжать своим землякам в карты некую сумму денег, теперь пока не погасит кредит, будет выполнять различные поручения.

Это было не так важно, всегда что-то приходится делать «на стороне», но сама Сюзанна не хотела портить себе репутацию, ей необходимо было заслужить поощрение на будущее. Это было важно для её будущей учёбы, и возможно работы. Ей самой не стоило «мараться».

А потом она всё сама испортила. Или думала, что испортила сама. Ссора произошла внезапно, когда она, ничем не объясняя своё поведение, при всех набросилась на него с кулаками. Примерно тогда он ушел в первый раз в свою «самоволку».

Он открыл глаза. Но ничего по-прежнему не изменилось. Светлые, обильно выкрашенные краской стены, высоко расположенные окна с решетками. Площадь этой камеры два метра шестьдесят сантиметров на два метра с половиной, если посчитать площадь, то выйдет все шесть с половиной квадратных метров. Вот такое целое измерение, но для одного. Он уже всё промерил тут и посчитал, времени было достаточно. Он помнил день, когда его приволокли в эту камеру. Он отчетливо его запомнил, но уже сбился со счёта. Такого с ним раньше не случалось. Забыть день недели, это не про него. И всё-таки он всё забыл и спутал.

Они кололи ему какую — то сильную дрянь, и он тогда потерял счет этим дням, проведенным им в темнице. Несколько дней он провёл в «отключке» с сильными мышечными болями, которые выворачивали его суставы. Вот поэтому потом не было возможности узнать число. Никто ему так и не сообщил дату. Календарей он не видел. И он окончательно потерялся. Седые короткие волосы. Они у него уже давно седые, а то, что короткие — это местная мода или гигиенические требования. И седыми он сделал их однажды сам, так было нужно для конспирации. Тогда он очень долго жил в образе одного старика, и это ему прекрасно удавалось. Потом первоначальная пигментация так и не восстановилась, и часто он ходил с крашеными волосами. А красить приходилось тоже из конспиративных соображений. Теперь его никто не красил, тут это не принято, здесь многое не принято или запрещено. Борода отрастает, и если разрешает администрация, то её можно оставить. Но обычно все просьбы к этой администрации выливаются в очередное унижение или просто в побои. Самой администрации этого заведения он не видел, его просто к ним не пускали, а любые просьбы были запрещены. Они здесь не люди, так, временные заключенные, пока Аллах не призовет к ответу.