Джастин Сарасен - Ведьма Сталинграда

– Остынь, – сказал он. – Немцы делали это с нашими женщинами, когда напали на нас. Мы всего лишь платим им той же монетой.

– Так вот, значит, как вы их наказываете – мучаете их женщин ради собственного удовольствия? А что если б немцы сделали то же самое со мной, захвати они снова эту землю? Меня тошнит от тебя! От всех вас. Вашим матерям было бы стыдно за вас.

Настя ушла прочь. Ее переполняло отвращение. И этих мужчин она считала своими братьями? Война превратила их в животных. От подобной участи ее спасало лишь то, что она находилась в рядах победителей.

В конце концов, август прошел неплохо, решила Алекс. Армия Паттона воевала в Бретани и в центральных районах Франции, а затем направилась к Рейну. Джордж Паттон привык одерживать победы, и если рядом были фотографы, готовые запечатлеть его успехи, генерал, заслуживший репутацию жесткого парня, был не против.

Алекс старалась не попадаться ему на глаза, добросовестно документируя победы при Вердене, Нанси и Меце. Но в декабре немцы неожиданно нанесли контрудар, и Паттону пришлось вести свои войска обратно в Арденны.

Такие сугробы Алекс видела лишь в России. Но Паттон бросил и танки, и пехоту на Бастонь. Яростные сражения удивили всех, кроме Алекс. Тем не менее, к концу января союзники одержали победу.

В начале марта 3-я армия вошла в немецкий город Ремаген. Мост через Рейн был разрушен. Но армейские инженеры не растерялись и организовали переправу сначала на плотах и паромах, а затем соорудили колейный мост на понтонах. Алекс нравилось наблюдать за тем, как люди создают вещи, – это гораздо лучше, чем видеть разрушения.

Генерал Паттон был для нее загадкой. Перечень его побед впечатлял, но Алекс никак не могла решить, были ли эти победы одержаны благодаря или вопреки его стилю командования. Она сравнивала чванливость и рычание генерала со взвешенными приказами Евы Бершанской. Да, Бершанская командовала женщинами, которых не требовалось постоянно понукать. Но, может, мужчинам это тоже было не нужно.

Какова ни была стратегия союзнических войск зимой 1944–1945 годов, она привела союзников к победе. К марту 1945 года стало ясно, что война близится к концу. Свой лучший снимок Алекс сделала, когда ехала на танке по автостраде. Попросив водителя на минутку остановиться, девушка запрыгнула на насыпь, чтобы увеличить высоту точки съемки. Направив объектив вниз, Алекс сфотографировала колонну из тысяч немецких военнопленных, которые брели на запад в лагеря. По другую сторону дороги танки и джипы союзников шли на восток к сердцу Третьего рейха.

На этот раз – поток немцев. На Восточном фронте Алекс наблюдала передвижение советских войск. В обоих случаях это была гигантская людская масса, перемещавшаяся в результате побед или поражений. Участие огромного количества людей стало одним из отличительных признаков этой войны.

На закате Паттон приказал войскам остановиться – солдаты с радостью стали располагаться на отдых, учитывая теплую весеннюю погоду. Алекс тоже с удовольствием поставила свою маленькую походную палатку для ночевки. Когда журналистка развязывала шнурки на ботинках, кто-то откинул полог ее палатки.

– Эй! – Девушка подняла взгляд, рассердившись, что ее потревожили без разрешения, но ее гнев тут же испарился при виде заглянувшего в палатку человека. – Роберт Капа! Что вы забыли в 3-й армии? Я думала, вы до сих пор расхаживаете по Елисейским полям.

– А вот и нет. Париж – вчерашний день, а Германия сейчас в центре внимания. В общем, пойдемте со мной, и захватите свою посуду. Паттону перепал ящик вина в одной из деревень, и он пригласил журналистов выпить.

– Уже иду. – Взяв свой котелок и ложку, Алекс направилась вместе с Робертом к палатке генерала.

Паттон стоял спиной к входу, рассказывая стоявшим вокруг него людям какой-то анекдот, когда Алекс зашла в палатку.

– Как я люблю повторять, все, что нужно девушке – хороший перепих. Они сразу затыкаются, – закончил генерал и грубо захохотал.

При виде Алекс его смех сразу оборвался. Паттон почесал подбородок.

– Без обид. Вы же знаете мужчин.

После нескольких недель в армии генерала-балабола Алекс, конечно, знала.

– Да, знаю. Мужчинам нравится болтать насчет перепиха, но только в компании других мужчин. Меня всегда удивляло, почему так происходит.

Паттон сощурился, словно пытаясь решить, оскорбила ли его девушка, и пришел к выводу, что да.

– Если вы одна из этих чувствительных барышень, которым не по нраву грубые разговоры, я напомню вам, что мы на поле боя.

Где-то в глубине души Алекс прозвучал тоненький голосок, советовавший ей заткнуться, но журналистка не обратила на него внимания.

– О, я привыкла к жестким условиям, генерал. И меня вряд ли можно отнести к тем самым «чувствительным барышням». Я провела три года на Восточном фронте, летала над Сталинградом под обстрелом врага и была ранена в процессе. Полагаю, я вышла из категории «чувствительной дамочки».

– Тоже мне бой-баба выискалась, – хмыкнул генерал. – Мне плевать, где вы там летали. Сейчас вы находитесь на территории моего лагеря, так что проявите уважение. Кто прикрывает вашу задницу от фрицев, а?

– Спасибо за вашу службу, генерал, но, как я только что вам сказала, я тоже служу и делаю это доблестно. Будь я одним из ваших солдат, я бы уже заработала не одно ранение. – Внутренний голос Алекс умолк от такой наглости.

– Будь вы одним из моих солдат, я бы бросил вас в кандалы за нарушение субординации, – ответил Паттон.

Алекс продолжала на автопилоте:

– Бросили бы в кандалы? Или просто ударили бы меня?

На лице генерала заходили желваки.

– Сержант, проводите, пожалуйста, мисс Престон к ее палатке, а завтра проследите, чтобы она отправилась обратно в штаб генерала Брэдли. Такой мусор мне здесь не нужен.

Паттон повернулся обратно к девушке.

– Мисс Престон, вы уволены.

Почувствовав, как от злости и унижения к ее лицу прилила кровь, Алекс вышла из генеральской палатки. Не успела девушка пройти и десяти шагов, как услышала:

– Постойте, мисс Престон.

Алекс посмотрела через плечо.

– Тоже хотите меня оскорбить?

Мужчина вытащил трубку изо рта.

– Вовсе нет. Мне нравится, когда кто-то дает отпор этому старому болтуну. Не будь он таким чертовски хорошим солдатом, я бы тоже его возненавидел.

– А вы, собственно, кто?

– Полковник-лейтенант Джон Линч, командир 3-го батальона 69-й пехотной дивизии. – Мужчина протянул руку.

Журналистка пожала незнакомцу руку. Ей понравилось его рукопожатие.

– Алекс Престон. Фотожурналист и, по всей видимости, бой-баба. Приятно познакомиться с мужчиной, который нас не боится.