Гено Генов-Ватагин - Скажи им, мама, пусть помнят...

— А что, может быть, вы язык проглотили? Почему не отвечаете, когда вас спрашивают? — процедил главарь. — Чего шляетесь здесь?

Стоянчо насупился:

— Не тебя ищем! Чего ты пристал к нам?

Вожак подошел и резким движением вынул руки из карманов.

— Сейчас увидим, кого вы ищете. Предъявите свои документы или…

Я тоже подошел к нему. Бросил сигарету. Схватил Стоянчо за локоть.

— Не торопись! — успел шепнуть ему. — Но будь готов!

Следовало держать их на расстоянии. Мне стали понятны их намерения. Они явно думали нас окружить. Я сказал:

— У вас что, нет другого занятия? Ну что вы к нам привязались?

— Мы вам не мешаем. Уж не хочешь ли ты сказать, что этот луг принадлежит твоему отцу?! — не выдержал Стоянчо.

Я локтем толкнул Стоянчо. В его глазах уже вспыхнуло раздражение, а взгляд точно говорил: «Павел, давай вытащим пистолеты, до каких пор будем с ними разглагольствовать?!»

— У тебя слишком длинный язык, мужлан! — Вожак сжал кулаки и добавил: — Я тебе зубы пересчитаю!

Положение действительно становилось опасным. Я знал обычаи этих бездельников. Мне неоднократно приходилось иметь с ними дело, и поэтому я пытался сдержаться, чтобы мирно разойтись, поскольку ни на минуту не забывал, зачем мы сюда пришли. Больше всего я опасался за товарища из районного комитета. Наверняка при нем есть документы, и, если он придет и его схватят, будет совсем плохо.

Группа гимназистов перешла в наступление, пытаясь нас окружить. Я потянул Стоянчо назад. Мы предприняли все, чтобы избежать стычки. Оба мы понимали, что они жаждут нас избить, чтобы этот «подвиг» занести в свой актив.

— Послушайте, ребята, легионеры вы или бранники [6] Бранник — член одной из фашистских организаций молодежи. — Прим. ред. — это ваше дело. Но смотрите, как бы вам не было плохо!

Мои слова, видимо, задели их. Вожак выругался и замахнулся. И сразу же, как это принято говорить на военном языке, обстановка резко изменилась. Голос Стоянчо прозвучал так неожиданно и властно, что даже я вздрогнул:

— Не шевелитесь, или я из вас решето сделаю!

Выхватив пистолет, Стоянчо направил его на вожака. Я последовал его примеру, держа в другой руке гранату.

Гимназисты оцепенели и смотрели на нас, вытаращив глаза. Вожак как замахнулся, так и остался с поднятой рукой, напоминая статую. Остальные же стояли неподвижно, словно мумии. У одного легионера упали очки, а он и не шевельнулся, не смел даже посмотреть, где они. Я едва удержался от смеха: настолько быстро испарился их воинственный пыл.

— Ну подойдите же поближе, нападайте! Ведь вы за этим пришли? — с издевкой подзадоривал Стоянчо перепуганных «вояк».

— Шевельнетесь — буду стрелять! — хладнокровно отрезал я.

Сняв предохранитель, я кивнул головой разгоряченному Стоянчо. Продолжая целиться в гимназистов, мы, пятясь, начали отходить. Шаг за шагом отдалялись от этой неподвижной группы. Воцарилась мертвая тишина. Никто не посмел проронить ни слова. Отойдя на значительное расстояние, мы спрятали пистолеты, повернулись и быстро зашагали по направлению к городу.

К счастью, товарищ из районного комитета так и не появился. Позже я узнал, что его задержала неотложная организационная работа. Когда мы подходили к старому мосту, раздались свистки полицейских и топот их сапог. Затарахтели моторы мотоциклов — полицейские спешили к поляне. Но мы уже находились вне опасности.

— Черт бы побрал этих гадов! — с облегчением вздохнул Стоянчо. — Дни их сочтены, но они этого так и не хотят понять. Сороки!

Я дружески похлопал его по спине:

— Что ни делается — все к лучшему!

Мы перешли на другой берег реки и затерялись в переулках старого Пловдива.

В обычные дни в Капане [7] Капан — западня, ловушка. В данном случае Капан — бедняцкий квартал в старом Пловдиве. — Прим. ред. (в прошлом этот квартал заселяли ремесленники) стоял невыносимый шум. Сотни мастеров, подмастерьев и их учеников тяжелыми молотками били по меди и жести. И этот однообразный стук разносился по всему городу. Тесные, запутанные лабиринты улочек, извивавшихся между мастерскими, были всегда полны покупателей — в основном пестрым крестьянским людом.

Именно здесь в один из осенних дней мне назначили встречу с ответственным товарищем из Центрального Комитета РМС. Я пересек квартал Джумая, свернул за крытый рынок и очутился на углу, где находился магазин дяди Аспаряна. С большим волнением я ждал появления товарища из ЦК.

Им оказался Малчик. До этого я с ним никогда но встречался, но узнал сразу, потому что мне сообщили его приметы.

Он был какой-то особенный и отличался от всех других ответственных товарищей: маленького роста, худощавый, сутуловатый, с очень выразительным лицом и огромными, пронизывающими, умными глазами.

Голову его украшала черная мягкая широкополая шляпа. Никто не смог бы угадать профессию этого удивительного человека.

— Здравствуй, товарищ! — сжал мою руку Малчик и окинул меня сверху донизу внимательным взглядом. — Ну, пойдем!

Пошли. Долго кружили по улицам Капана и незаметно оказались на окраине города.

— Ну, рассказывай! Как ты оцениваешь создавшееся положение?

Малчик предложил мне сесть на большой камень, снял шляпу.

— После последнего провала мы постепенно приходим в себя, — начал я. — Мне удалось восстановить некоторые связи. Вчера был у ремсистов из сел Кричим и Голямо-Конаре. Люди надежные, смелые. Такие не подведут.

— Сейчас необходимо соблюдать полное спокойствие и проявлять мудрость, — прервал он, — нужно уметь мастерски уходить от ударов, которые готовит нам враг. Время требует быть еще более осторожными при встречах с молодежью, беречь людей. У тебя есть сведения о новых арестах?

— Вчера арестовали двух ребят из Нова-Махалы, но это крепкие парни, и думаю, что они выдержат. До сих пор ни один наш товарищ, попав в полицию, не стал предателем.

Малчик снова заговорил о законах конспирации и поставил передо мной несколько конкретных задач, связанных с укреплением организаций РМС.

— Если у нас не будет крепкой дисциплины, то не добиться нам успеха, — подытожил он. — Каждый вступивший в союз должен быть готов к борьбе за наше дело и, если понадобится, даже не пожалеть жизни. В РМС не должно быть трусов, ему нужны активные борцы, патриоты.

Время прошло незаметно. Зашло солнце. Вокруг нас легли темные тени. Малчик предложил отправиться на Бунарджик.

Там мы встретились с Морицем, который отвечал за деятельность ремсистов в квартале Мараша. Присели на скамью у подножия холма.

— Осталось мало времени, — начал Малчик, — а нам с вами предстоят важные дела. Наступает годовщина Октябрьской революции. Наш долг отметить эту дату, рассказать людям об ее значении и тем самым поднять боевой дух ремсистов. Это сейчас самое важное для пловдивской организации. — Он пристально посмотрел на меня и добавил: — А этот жалкий червяк — Апостол будет уничтожен. Враг должен знать, что наша организация существует и нас не запугает какой-то один провокатор. Этим вопросом займешься ты!