Януш Пшимановский - Четыре танкиста и собака

— «Сосна», «Ель», «Лиственница», внимание!.. Вперед!

Семенов знал, что через минуту последует команда и его танку. Спокойно навел пушку на противотанковое орудие, стоящее у дороги. Было видно, как к нему бегут немцы в пятнистых куртках и занимают позиции.

— «Дуб», «Бук», «Граб», внимание!..

Теперь маскировка была уже излишней, и, прежде чем послышалась очередная команда, раздался выстрел... Сквозь оседающие облака дыма и пыли стало видно завалившееся набок орудие с торчащей кверху оторванной трубой станины. Мгновенно в прицел была поймана акация, с минуту Василий отыскивал миномет и, не обнаружив его, выпустил по дереву один за другим два снаряда. Сердце командира радостно забилось, когда внезапно вверх высоко взметнулся гейзер разрыва.

— Боеприпасы рванули, — прошептал он и громко добавил: — Противотанковым заряжай!

— «Дуб», «Бук», «Граб», внимание! — повторила бригадная радиостанция, и вот долгожданная команда: — Вперед!

— Механик, стоп! — остановил Василий Григория, который уже выжал сцепление и включил скорость.

Семенов развернул ствол в ту сторону, где заметил двигающуюся крышу, секунду отыскивал ее и наконец увидел, что она еще движется, пытаясь занять позицию возле построек фольварка. Василий навел пушку в самый центр соломенной крыши и выстрелил. Крыша дрогнула, сдвинулась в сторону, и из-под нее, как раненый зверь, выполз огромный «фердинанд». Самоходка, пятясь, разворачивалась.

— Подкалиберным заряжай!

— Готово!

Василий старательно высчитал поправку, и как раз в этот момент «фердинанд» остановился на несколько секунд. Поручник воспользовался этим и всадил снаряд прямо в башню вражеской машины. Не дожидаясь результата выстрела, скомандовал:

— Механик, вперед! Полный газ!

Танк рванулся с места, как резвая лошадь, застоявшаяся в конюшне. Они скорее выскочили, чем выехали, из окопа и двинулись на фольварк.

— Янек, бей по амбразурам и окнам!

Кос прильнул к прицелу. Некоторое время в нем мелькали зеленые иглы сосен да верхушки подминаемых танком низких деревьев, но вот в прицеле посветлело — танк въехал в сад. Через смотровую щель Янек увидел, как промелькнули несущиеся вперед соседние танки и между яблонями, за пасекой, показался дом, чернеющий провалами выбитых окон. В глубине его, как глаза кошек в темном подвале, сверкнули искорки пулеметных очередей, Янек тут же открыл по ним огонь и подавил пулеметы противника, столь опасные для движущейся за танками пехоты. Затем он «обработал» два окопа и пролом в стене у самой земли. Но вот танк немного свернул в сторону и между двумя строениями въехал во двор фольварка. Из-за угла выскочил немецкий солдат с фаустпатроном. Короткой очередью Кос уложил его. Падая, немец успел нажать на спуск, и по вытоптанному двору фольварка, словно футбольный мяч, покатился снаряд. Он взорвался, ударившись о груду камней.

Рядом с убитым немцем появился мчавшийся бронетранспортер. Заметив танк, водитель резко затормозил и стал разворачивать машину, а в это время, укрывшись за его броней, два десантника, в покрытых маскировочными сетками касках, строчили из пулемета. Расстояние до бронетранспортера было чересчур мало, чтобы поразить его выстрелом из орудия. Мгновенно оценив обстановку, Семенов приказал механику:

— Тарань!

Саакашвили дал газ, и танк рванулся на вражескую машину. Отброшенный сильным толчком, бронетранспортер, теряя колеса, врезался в каменную стену, а танк, вовремя затормозив, остановился как вкопанный, избежав в последнее мгновение столкновения со стеной.

Неожиданно справа и слева появилось множество серых фигурок: бежали польские и советские солдаты. Они стреляли очередями из автоматов, швыряли гранаты в окна и двери домов, выводили из подвалов пленных. Отдельные группы немцев бежали в сторону леса. Янек знал, что там они наверняка попадут в руки гвардейцев, замкнувших на опушке кольцо окружения.

Он поднял ствол своего ручного пулемета и, слегка нажимая на спуск, выпустил очередь над их головой.

— Тата-та-тата, тата-тата-тата, та-та-та...

— Ты что это вытворяешь? — недовольно спросил Семенов.

— Свое имя выстукиваю, — ответил он с улыбкой. — Ты же сам еще в Сельцах говорил, что я должен научиться.

Группа автоматчиков направлялась к их танку, но неожиданно они повернули, как-то странно замахали руками над головой и бросились врассыпную.

— Да свои же мы, чего боитесь? — с досадой проговорил Григорий и приоткрыл люк, чтобы остановить беглецов. Но едва он успел высунуть голову, как тут же захлопнул тяжелую крышку и растерянно пробасил:

— Проклятая... И меня нашла...

— Что случилось?

— Да ужалила.

— Пуля? — забеспокоился Василий.

— Какая пуля? Пчела. Целый рой броню облепил.

Только теперь все почувствовали в танке запах меда.

Янек через прицел видел, как во дворе фольварка обнимаются и целуются польские и советские солдаты, как в одно место собирают пленных, взятых во время атаки на фольварк, а в другое сгоняют овец, найденных в коровнике. А к их танку ближе, чем на десять метров, никто не решался подойти. Смельчаки, рискнувшие приблизиться, поспешно удирали без оглядки.

— Что же теперь делать? — не выдержал Кос. — Сидим, как в тюрьме. Надо попробовать...

— И не думай, живым не выйдешь, — возразил Елень. — Подождите, я, кажется, придумал...

Густлик набросил куртку на голову, натянул рукавицы, быстро открыл люк и выскочил на броню. Люк захлопнулся, но в танк успели проскочить две обезумевшие пчелы. Они начали сердито жужжать, угрожая танкистам, но вскоре успокоились и забились в угол.

Между тем Елень достал лопату, притащил углей из пепелища сгоревшего дома, сложил их возле танка с наветренной стороны и стал бросать в огонь охапки зеленой листвы. Густой дым окутал танк, проникая через щели внутрь.

— Из боя вышли невредимыми, а этот чертяка нас задушит, — закашлялся Григорий.

От дыма в танке сделалось темно и душно. Наконец послышались удары лопаты о броню и голос Густлика:

— Вылезайте, теперь не покусают.

Быстро открыли люки. Первым выскочил Шарик, за ним — остальные члены экипажа. Все заметили, что бок и правая гусеница танка облеплены медом. Видимо, промчавшись через пасеку, танк раздавил улей. Шарик, морща нос от дыма, пристроился сбоку и стал слизывать с ведущих колес смешанную с пылью сладкую липкую массу.

— Вижу, ты специалист, Густлик, — похвалил Еленя Семенов. — Хорошо бы снова заглянуть на пасеку и запастись медом. Можно бы и командиру бригады подарок сделать.

— Да, неплохо бы. — Елень почесал затылок. — Только бочоночек для этого нужен...

Регулировщики уже направляли танки на новые боевые позиции, отводя их за строения. Видимо, немецкое командование тоже получило донесение о случившемся и приказало обстрелять фольварк. Первый снаряд, прилетевший с южной стороны и ударивший в стену дома, никого не ранил, да и воспринят он был даже с какой-то тайной радостью, словно подтверждение того, что фольварк и деревня Студзянки отбиты у врага.