Сергей Янушко - Однажды в Девоншире, или Собака Баскервилей

© Сергей Янушко, 2020

ISBN 978-5-4498-0836-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Краткое музыкальное вступление

Много лет тому назад в Лондоне жил один бедный мальчик. В Лондоне в то далёкое время жило много бедных мальчиков (не то что в наши дни), но только этот мальчик умел красиво играть на скрипке. Каждый день мальчик приходил на Трафальгарскую площадь, вставал под статуей Нельсона и играл на своём музыкальном инструменте, надеясь на щедрость прохожих. Щедрость прохожих уменьшалась с каждым днём. Однажды мальчик играл целый день напролёт, но в его шапку не упало ни единого фартинга. Юного музыканта слушал только адмирал Нельсон. Дело клонилось к вечеру, накрапывал лёгкий лондонский дождик, и мальчик собрался уходить. Он опустил скрипку, поднял шапку и уже было надел её на отмороженные уши, как вдруг кто-то схватил его за руку. Мальчик вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял высокий худощавый человек, изо рта которого торчала трубка.

– Мальчик, дай мне свою скрипку, -приказал человек.

– Вы из налоговой полиции? —обречённым голосом спросил мальчик.

– Просто из полиции, -ответил человек.

«Час от часу не легче» -подумал мальчик и повиновался.

Любой поклонник творчества Артура Конан-Дойля без труда узнал бы в высоком худощавом человеке бессмертного персонажа, созданного воображением великого писателя. Да, это был знаменитый сыщик Шерлок Холмс собственной персоной. Холмс взял скрипку, провёл смычком по струнам и… заиграл. Он играл столь вдохновенно и яростно, что струны не выдерживали и рвались одна за одной. На глазах мальчика выступили слёзы.

«Моя игра задела его за живое» -с удовольствием подумал Холмс и стал играть ещё быстрее. От напряжения скрипка разваливалась в руках. Из трёх струн осталась только одна, но она держалась из последних сил и компенсировала собой звучание целого скрипичного оркестра. Холмс почувствовал себя Паганини. Он и не замечал, что и без того редкие прохожие, не выдержав нагрузки на барабанные перепонки, разбежались во все стороны, а мальчик расплакался над пустой шапкой.

Старания Холмса были вскоре вознаграждены. Словно услышав плач юного музыканта, к колонне Нельсона подошёл какой-то человек в меховых наушниках. Он энергично махал руками, а в его ладони явно заблестела золотая монета. Холмс убрал смычок, и последняя струна порвалась.

– Что вам сыграть? —деловито спросил Холмс, пытаясь привязать струну к грифу скрипки бантиком.

– Хватит! -сердито ответил человек в меховых наушниках. —Хватит играть. Я дам вам золотой соверен, лишь бы вы больше здесь не играли.

– Понимаю, -сказал сыщик. —Это ваша территория. Я, конечно, уйду, но помните: для настоящего таланта границ не существует.

И он с благодарностью принял золотой и щелчком пальца бросил монету мальчику. Юный музыкант не успел вовремя подставить ладонь, и монета со звоном исчезла в решётке коллектора. Не обратив внимания на это мелкое недоразумение, Холмс вернул мальчику развалившуюся скрипку и откланялся.

– И помни, юнец, -уходя, громко продекламировал сыщик. -Если тебя спросят, кто играл на твоей скрипке, ты с гордостью можешь сказать: сам Шерлок Холмс.

– Я обязательно скажу это скрипичному мастеру, -сказал мальчик, приподнимая решётку коллектора. —Хотя по-видимому, скрипка уже не подлежит ремонту.

…Как и просил незнакомец в меховых наушниках, под статуей Нельсона больше никто не играл на скрипке.

Мы в ответе за тех, кого приручили

Предание старины глубокой

– Мистер Холмс, когда вы заплатите мне за квартиру?

– За что, миссис Хадсон?

– За квартиру.

– Понятно, что за квартиру. Я спрашиваю, за что вам платить.

Миссис Хадсон вскипела синхронно с чайником, стоявшим на плите.

– Мистер Холмс, вы живёте у меня уже без малого десять лет и ни разу…

– Живу? —возмутился Холмс. – Разве это жизнь? Ни выпить, ни закурить, ни пострелять из пистолета. Вы называете это жизнью?

Миссис Хадсон схватила обеими руками наполненный кипятком чайник.

– Мистер Холмс, я подам на вас в суд.

Газета «Таймс», за которой скрывалось лицо знаменитого сыщика, задрожала от смеха. Холмс расхохотался:

– Да здравствует британский суд, самый британский суд в мире! Она, видите ли, подаст на меня в суд. Лучше подайте нам завтрак. Ватсон хочет есть.

Ватсон, который в этот момент спускался вниз по лестнице, разбуженный перепалкой между хозяйкой и квартирантом, остановился, протирая глаза ото сна:

– Холмс, откуда вы знаете, что я хочу есть?

– Потому что вчера вы сели на диету, а сегодня рано встали, -ответил сыщик из-за газеты.

И чтобы продемонстрировать, что ему всё даётся так же легко, как и чтение мыслей, Холмс взял длинную лакированную трость и принялся ею жонглировать. После одного неполного оборота трость слетела с ладони и, пролетев через всю гостиную, угодила набалдашником в глаз Ватсону. Ватсон от неожиданности даже забыл выругаться. Испугавшись мести, Холмс нырнул под стол и оттуда сказал:

– Не виноват я. Эту трость оставил вчерашний посетитель, когда мы были в опере на оперативном мероприятии.

– Узнаю, кто её оставил… не знаю, что с ним сделаю, -прошипел Ватсон, закрывая ладонью покрасневший глаз.

– А вы узнайте, -спокойно предложил Холмс, вылезая из-под стола. —Примените мой метод.

Ватсон поднял трость с пола и стал её рассматривать здоровым глазом.

– Ага, -процедил он сквозь зубы. – На трости много мелких вмятин. Мне кажется, она принадлежала контрабандистам из кинофильма «Бриллиантовая рука». Они поместили в трость бриллианты, а потом били топором, чтобы их извлечь.

Выразив свою мысль, Ватсон схватил топор и замахнулся, чтобы довершить дело, начатое контрабандистами, и стать обладателем огромного состояния. Однако Холмс, видимо, из-за зависти к финансовому благополучию друга перехватил топор. Это не остановило Ватсона. Он стал бить тростью об изящный стул из красного дерева. Вопреки ожиданию, из трости не выпало ни одного бриллианта. Зато они выпали из набивки стула, где миссис Хадсон хранила фамильные драгоценности. Едва Ватсон нагнулся, чтобы произвести оценку ювелирных изделий, как в гостиную явилась миссис Хадсон, чтобы произвести уборку служебных помещений. Отработанными движениями она убрала бриллианты на совок и сердито сказала:

– От вас, господа сыщики, ничего не утаишь.

Старушка ушла, а Ватсон присел на изувеченный стул и, закрыв лицо, руками, покачал головой:

– Если бы я знал…

– Да, Ватсон, мне вас жалко, -с торжествующим видом произнёс Холмс. —Вы до сих пор не знаете, кому принадлежит трость.