Егор Лосев - Багряные скалы

Чья-то рука легла на плечо. Дмитрий вздрогнул.

– Пора закрывать… – тихо сказал Данцигер, – Если хотите, приходите завтра, в то же время. Я не буду запирать дверь.

Дмитрий мотнул головой, приходя в себя. За окнами уже стемнело.

Библиотекарь неторопливо закрыл книгу, осмотрел переплет, что-то потер на обложке и поставил на полку.

Утром потеплело, вовсю запалило солнце. Тяжелые набухшие дождем и градом тучи унесло за горизонт.

После подъема Дмитрий и Двир поплелись в наряд по кухне.

Кухня была просторным вытянутым помещением с четырьмя большими окнами. Крайнее справа окно было наполовину заложено мешками с песком. У стены на массивном деревянном помосте стоял MG34, рядом помещалось все прилагающееся имущество: коробки с лентами, завернутые в промасленную мешковину два запасных ствола, рукавицы, в углу поблескивала эбонитом коробка телефона.

За бойницей простирался заросший травой склон, желтело внизу заброшенное строение. Цибульский назвал его Домом радио, по его словам дом назывался так с незапамятных времен, когда в нем располагался пост британских связистов.

– Шуки, – лаконично представился худой и сутулый повар. – Овощей начистите в кастрюлю.

Он взрезал мешок картошки, вывалил на стол, добавил морковку. Поставил под кран громадную кастрюлю, а сам удобно устроился в углу, распахнув газету.

Самую разнообразную прессу на гору привозил вместе с кое-какой мелочевкой араб-коробейник из соседней Исауие. Газеты, по его словам, он выменивал на табак для кальяна у какого-то еврея из Ромемы. Бартер совершался прямо через забор "Городской линии" где-то в Меа Шеарим.

Повар лениво листал свежий номер «На страже».

Дмитрия эта газета всегда веселила лозунгом на обложке, в переводе с иврита он звучал так: К сионизму, социализму и братству народов!

Прессой Дмитрий не увлекался, чтение на иврите его все еще напрягало. Однако сегодня, фотография на обложке привлекла внимание. Двир тоже заинтересовался.

– Эй, как тебя там? – "тактично" поинтересовался он, – Чего там пишут про Глабб-пашу?

И действительно, крупная фотография бессменного командующего Арабским легионом, сэра Джона Бэгота Глабба украшала первый лист.

– Уволили вашего пашу, – сообщил Шуки, – шестнадцать часов на сборы дали и отвезли в Бейрут. А заодно и остальных "бритишей" из Легиона выперли.

– Во дает, ихнее королевское величество! – поразился Двир.

– Глядишь, теперь и нам полегче будет, – задумчиво прокомментировал Дмитрий, – пускай повоюют, без английских-то офицеров.

– А за что его? – Двир, подошел и заглянул в газетный лист.

Но Шуки сложил газету у него перед носом и встал.

– Не пишут! Король приказал и все, – ответил он, – И это… пацаны, вы б на картошке больше сосредоточились, а то паша пашой, а жрать-то готовить надо.

Шуки сунул газету в карман и вышел.

Белые кругляши, чищеного картофеля потихоньку заполняли кастрюлю. Солнце пронизало лучами комнату. Какие-то птахи довершали картину весеннего утра, щебеча снаружи.

В коридоре застучали торопливые шаги, и в кухню влетел Линкор. Сразу бросился к пулемету, проверил ленту и уставился в окно.

Затем откинул крышку телефона, покрутил ручку и сообщил: – На месте.

– Чего стряслось-то? – поинтересовался Двир.

– Легионеры заняли Дом радио! – ответил Линкор поправляя ленту, – Сейчас патруль пойдет их выкуривать. А меня сюда, прикрывать.

Дом находился на суверенной израильской территории, и легионерам в нем делать было нечего. Во времена Мандата там сидели английские связисты, оттуда и пришло название.

– Слышь, Фридман, – Двир бросил взгляд за окно, – сгонял бы ты за своей оптикой, хоть издали поглядим на заваруху.

Дмитрий кивнул, обтер руки и рванул в казарму. Вынул из ранца отцовский бинокль и побежал назад.

Сквозь окуляры Дом радио казался совсем рядом. За давно выбитыми окнами маячили неясные силуэты.

По склону, к дому подбирался патруль. Дмитрий узнал Цибульского, Буадану и Гавроша, остальные оказались незнакомыми пехотинцами. Последним спускался Картошка неся в руке громкоговоритель.

Подобравшись к дому метров на сорок, они рассредоточились в мертвой зоне за кустарником.

Вскоре до них долетел усиленный "матюгальником" голос Картошки.

Дмитрий перевел бинокль на Августу Викторию. Иорданский часовой, обычно болтавшийся на колокольне, сейчас торчал в укрытии из мешков с песком. Другой легионер возился в амбразуре, там, где, по словам "поплавков", был установлен старенький английский "виккерс".

– Пацаны, – попросил Линкор, – если уж вам совсем не хер делать, отошли бы вы к тому окну, что подальше, а то у них там, – он кивнул на Августу Викторию, – безоткатка есть, могут и влупить, так чтоб только мне и досталось.

Дмитрия на секунду поразило то, как невозмутимо Линкор говорит о собственной возможной смерти.

Они с Двиром переместились к самому крайнему окну.

Линкор взвел затвор пулемета.

Внизу Картошка продолжал увещевать незваных гостей на безупречном арабском. Безрезультатно. На склоне показалось подкрепление: отделение пехотинцев, обходящее дом с востока.

Когда они перебегали открытое пространство, из окон Дома радио прогремел дружный залп.

– Вот оно… – пробурчал Линкор, поводя стволом – началось..

Лежавший за кустами патруль ответил нестройной пальбой по окнам. Спешившие им на помощь пехотинцы разделились: двое подхватили третьего и побежали назад, к зданию Национальной библиотеки, остальные продолжили спускаться вниз.

Тут Двир отобрал бинокль, и Дмитрию пришлось отвлечься.

За окном характерно гулко забухал "виккерс".

– Наш выход… – сообщил Линкор, пригнулся и вдавил спуск.

MG взревел. Звеня, сыпанули на пол гильзы.

– Вляпались пацаны! – прокричал Двир, уставившись в бинокль, – они там под перекрестным огнем.

Пехотинцы, обходившие дом, попали под огонь "виккерса" с одной стороны и под пули легионеров из дома – с другой. Лишь мелкий овраг служил израильтянам кое-каким укрытием.

Линкор сосредоточился на амбразуре с "виккерсом", не давая пулеметчику вести прицельный огонь.

Вся его небольшая ладная фигура словно срослась с пулеметом, плечи тряслись в такт выстрелам.

Двир передёрнул затвор "эйнфилда", дослав патрон. Прицелился в окно, но для удачного выстрела расстояние было великовато.

Линкор прекратил огонь и принялся заправлять новую ленту. В наступившей тишине отчетливо раздался свист и глухой удар. Линкора отшвырнуло от пулемета.

– Линкор, ты чего?

Дмитрий рванулся к нему, нащупывая в кармане индивидуальный пакет.

Пулеметчик откинулся к стене, прижав ладонь к окровавленному плечу.

– К пулемету! – захрипел он. – Там же наши внизу!