Николай Гнидюк - Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

Я уже совсем было потерял надежду найти такого человека и начал обдумывать другой вариант, когда вдруг однажды услышал от Красноголовца:

— На станции работает в бригаде уборщиков бывший комсомолец Иванов. Как попал сюда — неизвестно. Говорят, будто сдался в плен немцам. Теперь никуда не ходит. Ежедневно обедает в вокзальном буфете. Может, поговорить с ним?

— И это все, что вы о нем можете сказать? — спросил я.

— Все. Больше никто ничего о нем не знает.

— Маловато. Но поговорить можно.

— А где именно и как? — спросил Бойко. — Звать его на квартиру — не стоит. Нужно поговорить с ним, чтобы не было никаких концов к нашему подполью.

— Придется вот что сделать, — сказал я. — Иванов обедает в буфете. Там и состоится разговор с ним. Думаю, что с этим заданием лучше всего справится Леня Клименко. Он к железной дороге никакого отношения не имеет, а Иванов и день и ночь толчется на станции.

Решили, что, после того как Клименко предложит Иванову работать в подполье, наши товарищи начнут за ним неотступную слежку. Клименко назначит ему встречу со мной, а до того, как она произойдет, ребята проведут тщательную проверку.

Когда мы вечером рассказали об этом Клименко, он сразу же загорелся и… предложил совершенно другой вариант:

— К чему нам так долго заниматься каким-то там Ивановым? Лучше я подъеду к станции на своем «газоне» и приглашу его проехаться в лес. Там мы его и обработаем.

— Нет, Леня! — возразил я. — Этого делать не надо. Привлекать Иванова нужно с осторожностью. Для нас он особенно ценен, потому что он — бригадир вокзальных уборщиков. И прибирает он, между прочим, эшелоны, идущие на фронт. Немцы, должно быть, ему доверяют, ведь первого встречного на такую, хоть и не видную, работу не возьмут.

— Ладно. Я могу хоть сегодня пойти к нему.

— Сегодня уже поздно. А вот завтра кто-нибудь из наших хлопцев покажет его тебе. Ты подсядь к нему, закажи кружку пива и потолкуй с ним. Твое задание — войти в доверие к Иванову и предложить ему работать в подполье. Назначишь встречу со мной в том же буфете.

— Нужно условиться о пароле, — перебил меня Клименко.

— Пароль должен быть такой, чтобы можно было воспользоваться им в любых условиях, даже если бы за тем же столом сидели посторонние люди. Скажем, я вхожу, когда Иванов уже сидит и обедает. Я не знаю Иванова. Он не знает меня. Я вынимаю портсигар, беру сигарету. Обшарил карманы и не могу найти спичек. Иванов вытаскивает из кармана зажигалку и любезно предлагает мне прикурить…

С этими словами я вручил Клименко зажигалку.

— Возьми ее и передай Иванову.

Леонтий внимательно осмотрел зажигалку и спрятал в карман. А я продолжал:

— Когда я прикурю и увижу, что это та самая зажигалка, я попрошу ее у Иванова, осмотрю и, найдя на ней монограмму из двух букв «Б. Я», покажу ему мой портсигар. На нем окажутся те же буквы. Вот таким образом мы и встретимся.

— Гм, — покачал головой Клименко. — Ну и выдумали же вы спектакль. Кому он нужен? Лучше привезем Иванова ко мне домой, посидим с ним, поужинаем и обо всем, договоримся. А если не найдем общего языка, тогда….

— Ты опять за свое. Нельзя же так внезапно ошеломить человека. Может растеряться, не сориентируется. Знаешь, какое нынче время? У меня уже такое бывало. Еще когда мы готовились в Москве, был в нашей группе один товарищ, железнодорожник из Ковеля. А у него в Ровно — давний приятель, друг детства. Железнодорожник все повторял: «Вот найду своего товарища в Ровно, тогда мы покажем фашистам!» А ему так и не пришлось лететь с нами. Сердце больное. Врачи забраковали и отправили назад. На прощанье дал он мне адрес своего друга. Я и зашел к нему сразу же, как прибыл в Ровно. И теперь еще жалею, что заходил.

— Что, отказался работать?

— Нет, этого я ему не предлагал. Думал только пробыть у него первую ночь. Но мой визит так поразил его, что он весь затрясся как в лихорадке. Я сую ему в руки свежую «Правду», показываю пистолет: мол, русский, ТТ, а он дрожит весь и умоляет: «Я верю, верю вам, пан, но прошу оставить меня в покое… У меня дети совсем маленькие… Жена болеет…» Я положил ему на стол пачку новых марок (мол, от его товарища) и собрался уходить, а он и денег не захотел, так обрадовался, что я у него не остался. Конечно, у него трое малых детей, жена больная, в доме нищета. Сам работает сапожником. Что ему до какой-то там подпольной работы? Но дело не в этом. Я был тогда еще неопытным разведчиком и действовал чересчур прямолинейно, не учитывая порой всех обстоятельств. Надо было сперва подготовить его к такому разговору, а уж потом начинать. Между прочим, после он как-то встретил меня в городе и говорит: «Может, вам негде переночевать, так, пожалуйста, заходите». Он теперь помогает ровенским подпольщикам, и, говорят, неплохо помогает. Несколько раз передавал, чтобы я не сердился и заходил. Я захожу, но по другим делам. То подошву подбить, то рант подправить.

Живет он бедно, а денег с меня не берет. Говорит: «Если за деньги, то я перестану чинить вашу обувь». Теперь его поддерживают наши товарищи. А меня все же попросил: «Не рассказывайте о нашей первой встрече никому…» Я пообещал, и никто, даже командир отряда, о ней ничего не знает. Вот только сегодня нарушил свое обещание, для того чтобы ты понял: к каждому человеку нужен особый подход.

Леня Клименко отлично усвоил свою роль. Он начал чаще, иногда по два раза на день, бывать в буфете. Оказалось, не так-то и легко «обработать» Иванова. Познакомился с ним Клименко уже на следующий день. Но Иванов был так молчалив, что откровенного разговора у них не получилось.

Как ни странно, а Леонтий увлекся этой последовательной «обработкой». Куда девались его горячность и нетерпение!

Они совсем не вдавались в разговоры на политические темы. Клименко оказался неплохим психологом. Он настойчиво искал «слабое место» в характере Иванова. Поначалу попробовал завести разговор о девицах, но сразу же убедился, что эта тема не волнует его нового знакомого. Потом начал ставить на стол бутылки, но выяснилось, что Иванов не имеет пристрастия к крепким напиткам, а кружка свежего квасиловского пива не действовала. Клименко брался за такие виды «оружия», как рыбная ловля, шахматы, преферанс, но соблазнить Иванова было невозможно.

— Боюсь, — жаловался мне Леня, — что из этого учителя ничего не выйдет. Слишком уж он аполитичен и до тошноты дисциплинирован. Пожалуй, придется поискать на вокзале кого-нибудь другого. Какой из него разведчик? За это время я успел уже познакомиться с оператором дежурного по станции. Сам — чех. Очень любит пиво. При каждой встрече просит, чтобы я привез ему несколько бутылок.

— С оператором поддерживай связь, — советовал я Лене. — Но Иванова не оставляй. Вот увидишь: он станет откровеннее.