Евгений Федоровский - Невидимая смерть

– Где я?

– На этом свете, где же еще! – с радостью отозвался Маслюков.

Услышав русский говор, поняв, что осталась жива и теперь у своих она обхватила рукой морщинистую шею Маслюкова, уткнулась лицом в его плечо и громко, как девчонка, зарыдала.

– Ну, будет, будет, – смущенно забормотал шофер, гладя черными пальцами кудрявую головку.

Вернувшийся Федор удивился не меньше Маслюкова. Но его реакция была другой. Санитарок и медсестер видел, насмотрелся на связисток и женщин из банно-прачечных рот, краем уха слышал о женских авиаполках, а сейчас обозлился, вскрикнул, неизвестно к кому адресуясь:

– Этих-то зачем сюда, мать их в так перемать!

Наконец девушка успокоилась, Павел перевязал рану, Федор спросил:

– Вы летали одна? Почему не со штурманом?

– Бомб побольше брала. Да и летать туда-сюда просто…

– Просто! – передразнил Боровой. – Как подбили-то?

– Осколок, наверное, попал в магнето. Зажигание выключилось. До своих не дотянуть. Днепр широкий, а я плавать не умею. Успела развернуться на север…

– Зовут как? Откуда?

– Валя. Из Москвы.

– Твоя, Павел, землячка… Сейчас едем к нам, постараемся ваших известить.

В штабе летчицу накормили, связались по радио с ее командиром. Назавтра прилетел У-2, но ни Федор, ни Павел проститься со своей крестницей не смогли. Они уже были заняты боем.

После ночного заморозка плотный, как снег, туман окутал землю. Авиация подняться не смогла. Командующий фронтом Николай Федорович Ватутин, прибывший на наблюдательный пункт в район Ново-Петровец, приказал увеличить время артподготовки до 40 минут. Ровно в 8 часов орудия всех калибров начали работу.

Тральщик Борового должен был идти в уступе второй линии, за ним двигался Клевцов. Но нетерпеливый Федор вырвался вперед, и Павлу ничего не оставалось делать, как прилепиться к его хвосту. В свой экипаж он взял Демьяна и Дмитрия Устряловых, первый занял место водителя, второй – стрелка-радиста. Костя Петраков напросился в заряжающие. Конечно, рискованно такой технически подкованный экипаж собирать под одной броней. Но Павел понимал состояние ребят, рвущихся в бой. В каждом из них теплилась честолюбивая мечта отличиться. Павел надеялся действовать осторожно, идти позади рядовых машин, чтобы видеть весь ход наступления и вовремя поспевать на помощь тем, у кого случится заминка. Боровой же безрассудно устремился к первой линии, теперь волей-неволей пришлось его прикрывать.

Под дисками трала загрохотали первые мины. Туман, пыль, дым ухудшили и без того плохую видимость. Димка, рискуя поймать пулеметную очередь или гранату, открыл люк, в «форточку» потянуло гарью и холодом. У сидевшего рядом Митьки занемели левое плечо и рука.

– Закрой, застудишь! – крикнул он, хотя сам ничего не видел в узкой прорези пулеметного прицела.

Димка его не послушался, а только огрызнулся:

– Потерпишь, не на печи.

Павел двигал панораму, ловил позади и с боков мелькавшие тени тральщиков, потом установил перископ по курсу. Впереди продолжала движение машина Борового, раскачиваясь и ныряя, как мотобот в штормовом море. Подмяли первый ряд проволочных заграждений, перелезли через опустевшие окопы, въехали на холмик дзота, уже поврежденного артиллерией, – он сразу осел. Метров через двести начинался второй эшелон обороны. Только здесь Павел заметил разбитые орудия, около них валялись трупы немецких солдат.

Туман стал рассеиваться. Из белой мглы выплыли желтые рощицы, дальше, на горизонте, угадывался хвойный лес. Боровой остановился, по рации передал остальным экипажам сбавить ход, Павел откинул крышку люка. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, он спрыгнул с танка, побежал к машине командира. Федор вылез на броню с биноклем, стал оглядывать окрестности. Подпрыгнув с разбега, Павел очутился с ним рядом. Федор задиристо насторожился, догадавшись, о чем хочет сказать инженер. Павел проговорил тихо:

– Не счел нужным напоминать тебе по радио. Ты нарушаешь свой же приказ.

В знак признания своей ошибки Федор протянул портсигар, сработанный Костей Петраковым из толстого оргстекла. Из белозубого ряда Павел выдернул папиросу, чиркнул зажигалкой, Федор спросил:

– Километра два промахали, а немцы где?

– Здесь их накрыла артиллерия. Надо полагать, поджидают они нас дальше.

– Как бы не втянули в мешок, как котов.

Павел приподнялся на носках. По бокам и дальше цепью наступала пехота.

Линейные танки корпуса шли за тральщиками, выдерживая трехсотметровую дистанцию. Низко, с оглушительным ревом, промчалась шестерка Илов. На крыльях затрепетали огоньки, заработали пушки, по касательной к земле пошли эрэсы, оставляя белесый дымный след. Впереди заклубились барашки.

– Хорошо соколам, минута – и немец на блюдечке. Не то что нам, тараканам? – с завистью проводил их взглядом Федор.

Несколько выше и потому медленней проплыла стайка «пешек», нацелившись на Пуща-Водицу. Там, по-видимому, сосредотачивалась основная немецкая сила.

– Командир, зовут! – из танка подал голос радист. Боровой прижался к наушникам шлемофона.

– Почему остановился? – услышал он гневный голос командира корпуса. – Немедленно вперед!

– Федор, как договаривались, пропусти в авангард роту Петренко, – попросил Павел.

Боровой нехотя махнул тральщику Алексея, который стоял сзади. Танк с тралами неуклюже развернулся, прополз сбоку и, газанув, пошел вперед, увлекая за собой свои пять машин. Павел возвратился к себе. Усаживаясь поудобней, он услышал, как Демьян выговаривал Митьке:

– И впрямь: ученье – свет, а неученье – тьма. Смотри! Вторая, третья! Подам команду – жми! Понял?

Павел догадался, о чем шла речь. Фрикционы у танка поизносились, переключение скоростей требовало усилий. Занятый рычагами тормозных барабанов, Демьян, выжимая педаль фрикциона, хотел добиться от брата, чтобы тот по команде переключал скорости, этим самым облегчалось бы маневрирование. В перископ Павел проследил за ротой Петренко. Потом прокатился мимо Боровой.

– Димка, заводи!

Немцы открыли беглую пушечную пальбу у третьей полосы обороны. Однако стреляли почему-то не по тральщикам, а в пехоту. Очухавшись после артподготовки и налетов авиации, они стали подтягивать резервы к узлам обороны. Катки затряслись под взрывами мин. Пришлось сбавить ход. Затормозил тральщик Алеши Петренко. Боровой будто этого и ждал, прибавил скорость и снова выскочил вперед.

– Не отставай, Демьян! – успел крикнуть Павел, панорамируя на танк Петренко и пытаясь разгадать причину остановки. Левый каток оказался отброшенным метра на три. Погнутое дышло уперлось в землю и развернуло танк боком. Механик-водитель пытался рывками вернуть танк к прежнему направлению, но этого сделать ему не удавалось.