Николай Семёнов - Это было на рассвете

Танк Асрияна, подминая под себя все вражеское, неудержимо рвался вперед и только вперед. Сбиты башенный и лобовой пулеметы. Спустя минут десять повредило прицелы, но стрелять по колонне можно и без прицела. Осколочные снаряды кончились, остались одни бронебойные. Мало оставалось и пулеметных магазинов. Вдруг по танку дважды сильно ударило. Хотел Ашот сделать еще выстрел, но пушка оказалась поврежденной.

— Вася, гони вперед! — приказал командир механику-водителю. Но Поберезников молчал: был мертв. В последние секунды своей жизни он чудом сумел повернуть горящую машину вправо от дороги и направить ее в топкое болото. Послышался слабый голос радиста-пулеметчика Севостьянова, который с оторванной рукой стонал на своем сидении. Ранило и командира башни Дириндеева.

Асриян и Дириндеев вынесли из охваченного дымом танка безжизненное тело механика-водителя и истекающего кровью радиста-пулеметчика, погрузившись при этом по пояс в трясину. Потом начали сбивать бушующее пламя, но безуспешно. Пламя сбивали мокрым мхом. Комбат тут же заметил танк Петрова.

— Петров, вырывайся вперед! — скомандовал ему Панов.

Фашисты в предсмертной злобе нещадно продолжали налить из автоматов, бросать гранаты. Возможность спасения танка исчезла окончательно. У сокрушенного командира танка Асрияна потекли слезы. Плакать, когда гибнет родной танк, танкисту не зазорно. За годы войны не однажды приходилось видеть подобные случаи. Потеря своей машины, на которой громил врага, которая была родным домом, для танкиста так же тяжела, как и потеря близкого человека.

Теперь, расстреливая и подминая под гусеницы технику и живую силу противника, стремительно продвигалась вперед тридцатьчетверка Петрова. Вскоре и у нее оказалась подбита гусеница.

— Березину и Пикунову восстановить ходовую! — послышался в ТПУ зычный голос командира. Сам он с командиром башни из орудия и пулемета прямой наводкой уничтожал врага.

Подошли машины роты Смолина. Увидев отстреливающихся Асрияна и Дириндеева, а поодаль — ремонтирующий танк экипаж Петрова, танкисты резанули из пушек и пулеметов по засевшим за валунами фашистам.

О погибшем старшине Василии Самуиловиче Поберезникове и раненом Севостьянове позаботились наши санитары, а Ашот Асриян, пересев на другой танк, устремился в Петсамо. Вся дорога была густо усыпана трупами и техникой гитлеровцев.

Наградной лист на младшего лейтенанта Ашота Минасовича Асрияна свидетельствует, что его экипаж в бою за Петсамо уничтожил до 40 автомашин с пехотой и боеприпасами, батарею противотанковых орудий, 5 мотоциклов, 10 легковых автомашин, расстрелял 12 дзотов, 7 противотанковых ружей и до 100 солдат и офицеров гитлеровцев. Вместе с автоматчиками взвода младшего лейтенанта Владимира Милованова взял в плен группу пехоты врага.

На правом и левом флангах от перекрестка колонны гитлеровцев также были уничтожены. Сложнее было догнать устремившиеся к границе Норвегии автомашины, но дорога в этом направлении оказалась менее проходимой для тяжелогруженых колесных машин, нежели для танков. Действующему впереди лейтенанту Павлу Третьяку удалось поджечь идущий впереди бензовоз. Разлившийся бензин образовал огненный барьер и окончательно затормозил движение колонны. Досталось и танку Третьяка. Он дважды начинал гореть, но оба раза экипажу удалось погасить огонь. Всего танковой группой была уничтожена 31 автомашина, не считая бензовоза, бронемашин, повозок и т. д.

Разгромив колонну, танки повернули обратно, ринулись на Петсамо. К тому времени передовой отряд во главе с комбатом Пановым и частью главных сил с капитаном Лодвиковым вместе с гвардейцами стрелковой дивизии сражались в направлении на Петсамо. Туда же с офицерами оперативной группы двигался и начальник политотдела Жибрик.

Комбриг Юренков с несколькими танками главных сил остался на перекрестке. Он контролировал дорогу, идущую на Титовку. По ней пытались проскочить отдельные немецкие машины.

Бой продолжался. Танкисты с пехотинцами подходили к Петсамо. Некоторые машины почти полностью израсходовали боеприпасы.

— Немедленно доставить боеприпасы, — радировал комбат Панов.

— Что будем делать? Все бортовые машины заняты, — забеспокоился начальник штаба батальона Зевцов-Лобанов.

— Выход есть, товарищ капитан! — доложил старший техник-лейтенант Сергеев.

— Ящики таскать на себе? — засмеялся капитан.

— Нет. Отремонтируем трофейную машину!

У немецкого грузовика наладили зажигание, накачали шины. Желто-зеленые полоски на бортах и капоте соскоблили и замазали, грязью, чтобы танкисты не приняли его за вражеский.

Боеприпасы были доставлены вовремя.

Ожесточенные бои развернулись на ближайших подступах к городу, где противник имел прочные оборонительные сооружения и сопротивлялся яростно. Старшие лейтенанты Иван Пугач, Георгий Смолин, вырвавшись вперед, ведя огонь с ходу, ворвались в город Петсамо. За ними — танки Федора Кичигина, Пантелеймона Самсонова, Михаила Бронникова, Ивана Никитина и другие. Лейтенант Павел Третьяк со взводом автоматчиков Владимира Милованова заняли мост через реку Насюкка-йоки. Удерживая его, автоматчики вступили в рукопашный бой с захватчиками. Лишь один автоматчик — рядовой Жуков прикончил во вражеской траншее около моста пятерых фашистов.

На восточную окраину города ворвались моряки Северного флота.

В два часа ночи 15 октября командир первого танкового батальона подполковник С. А. Панов доложил комбригу:

— Город Петсамо освобожден, продолжаем преследование противника.

Танкисты, выехав на северную окраину Петсамо, с побережья начали расстреливать отчаливавшие рыболовные боты с гитлеровцами.

На рассвете около наших танков остановились три «виллиса». Из первой машины ловко соскочил среднего роста, с усами, в серой поношенной шинели генерал.

— Молодцы, танкисты! Четко выполняете задачи! — громко произнес он.

Танкисты, автоматчики и морские пехотинцы оглянулись. Комбат Панов высунул голову из башни, разговаривая с кем-то по рации. Он, как бывший офицер штаба фронта, сразу узнал заместителя командующего фронтом генерал-полковника Валерия Андреевича Фролова. Быстро спрыгнул на землю и начал было докладывать. Но генерал жестом руки остановил и обнял его.

— Спасибо, Степан! Ваши гвардейцы — и танкисты, и автоматчики — вовремя подоспели, а дрались выше всякой похвалы! — сказал он. — Вояки Лапландской армии Гитлера бежали без оглядки. Разумеется, уцелевшие. Вон, смотрите, — генерал показал на перевернутую кухню, раздавленные гусеницами чемоданы с разными вещами и две пары боксерских перчаток. — Они хотели нас молниеносно нокаутировать и думали, что нам не под силу преодолеть заполярные хребты. А мы, как видите, преодолели!