Сергей Алымов - Нанкин-род

Некоторые из гостей развлекались чесанием спин, просовывая сзади за воротник длинные костяные вилки, снабженные на конце птичьими когтями.

Наконец, обед был кончен. Все встали из-за стола. На маленьких столиках застучали костяшки «мажонга». Появились карты.

Засучив рукава праздничных халатов, гости приступили к игре. Веспа подошел к Тун-Фа.

– Есть дело, – тихо шепнул он.

Тун-Фа понимающе улыбнулся.

– Если мои драгоценные гости, – сказал он громко, – разрешат мне покинуть на время сладкий воздух, которым они дышат, я покажу вам мои новые постройки.

Гости вежливыми поклонами дали разрешение.

Тун-Фа и Веспа вышли в коридор и уединились в маленькой темной комнате.

Тун-Фа зажег стеклянную лампочку.

– Я дам тебе хорошо заработать, – сказал Веспа.

– Сейчас грех работать, – ответил Тун-Фа. – Праздник. А какое дело?

Веспа выразительно поднял вверх большой палец.

– Первый сорт. Ты получишь пять тысяч долларов.

Глаза Тун-Фа заблестели.

– Хорошо, я согласен.

– Мне нужно тысячу кули.

Тун-Фа подозрительно взглянул на собеседника.

– В Шанхае можно найти сто тысяч кули. За это никто не платит… Зачем шутить?

Лицо Веспы было серьезно.

– Слушай, Тун. Через неделю я хочу погрузить на пароход тысячу здоровых парней. Я повезу их на острова.

– А-а… – протянул Тун-Фа.

– Мне нужно иметь контракты, заверенные китайскими властями. Эти контракты должен заверить ты. Понимаешь?

Тун-Фа начал соображать.

– Мы должны посадить людей ночью, чтобы никто не знал. Для китайской таможни ты составишь другие бумаги.

– Трудно, очень трудно! – вздохнул Тун-Фа.

– За это я и плачу тебе деньги.

– Надо подумать…

– Думать некогда. Берись задело и получай семь тысяч. Тун-Фа, закрыв глаза, начал высчитывать.

– Семь тысяч мало, – заявил он, кончив вычисления. – Много надо отдать другим людям.

– Хорошо, – сказал Веспа, – ты получишь десять, больше ни одного цента.

Они ударили по рукам.

– Когда будет готово, я пришлю сказать, – шепнул Тун-Фа, пряча в карман пачку долларов.

Веспа спустился по лестнице во двор. Закипевшие чайники свистели, поднимая тревогу. За воротами терпеливо ждал промокший старик, задремавший на подножке коляски.

Веспа толкнул его ногой в бок. Рикша вскочил, виновато осклабясь.

Дождя не было, но воздух был густо пропитан сырым туманом. Веспа взобрался на сиденье. Старик впрягся в оглобли, и его войлочные подошвы снова зашлепали по липкой глине.

– Нет, нет, Фей, в таком виде тебе нельзя спуститься вниз, – запротестовал Лю, входя в комнаты сестры. – Эта кофта слишком оригинальна. А панталоны совершенно немыслимы.

Фей была необычайно эффектна в своей красной кофте и перехваченных у щиколоток бирюзовых шароварах из мягкого, просвечивающего шифона.

– Разве плохо? – повернулась она на каблуках.

– Хорошо для актрисы, но неприлично для молодой китаянки. Не забывай, что сегодня торжественный день. Пожалуйста, будь благоразумна. Зачем напрасно навлекать на себя гнев отца. Видишь, как я одет?

На нем был длинный темно-зеленый халат и черные шелковые туфли.

– Это ужасно, – капризничала Фей. – Кому нужен этот глупый маскарад? Я не вижу ничего веселого в новогодних церемониях!

– Я сам не в восторге, но один раз в году можно помучиться, тем более, что мы не можем пожаловаться на отца. Он совершенно не вмешивается в нашу жизнь.

– А это?! – Фей показала на стопку книг, лежавших на столе.

– Ты тоже получила новогодний подарок, – улыбнулся Лю. – Сегодня утром я нашел у своей двери целую библиотеку.

– В отношении меня отец оказался более милосердным. Он прислал мне всего пять книг. Но ты взгляни, что это за книги! Когда я их открыла, мне показалось, что я подняла крышку старого гроба.

– Да, вкусы отца порядком отстали, – рассматривая книги, усмехнулся Лю. – Рассказам о «замечательных своею добродетелью женщинах» ровно тысяча двести лет. «Книга о соблюдении почтительности» появилась в десятом веке. Самая молодая из всей коллекции – «Поучительные примеры для девушек»: ей всего шестьсот лет…

Фей, набросившись на книги, начала швырять их в угол.

– Вы говорите: «Если я выйду замуж за птицу, я должна летать за ней; если я выйду замуж за собаку, я должна бегать за ней…» Вот вам! Вот вам! Завтра я совсем вас выброшу вон!

Лю хохотал.

– К сожалению, я не могу последовать твоему примеру. Мой подарок в двадцать раз больше твоего.

Фей в ужасе схватилась за голову.

– Сто книг!!

– И каких! Каждая – как твои пять… Полная энциклопедия китайского этикета с древнейших времен.

– И тебе не страшно смотреть на эти чудовища?

– Не волнуйся! Я перетащу их в отцовскую комнату, как только он уедет на свой остров. Ведь отец здесь долго не задержится…

– Скорей бы уезжал! – подхватила Фей. – Я боюсь, что при нем мне грозит опасность превратиться в «поучительную девушку».

Снизу донеслось гудение гонга.

– Скорее переодевайся, – заторопил Лю сестру. – Отец уже вышел в парадную комнату.

Фей, уютно устроившаяся на кушетке, не двигалась с места.

– У меня нет ничего другого! Не надену же я старые тряпки, которые обещала подарить прислуге!

– Покажи, где они?

– Там, – болтая ногами, показала Фей.

Лю заглянул в спальню.

– Это как раз то, что нужно, – воскликнул он, скрываясь за дверью.

– Вот, – бросил он сестре голубую кофту и черные шелковые панталоны. – Я жду тебя на лестнице. Поторопись.

Фей тяжело вздохнула и стала переодеваться.

Вей ждал детей в парадной комнате.

Окинув внимательным взглядом сделанные приготовления, он остался доволен. Все было так, как предписывал праздничный ритуал.

У передней стены находился стол, покрытый черным шелком с вышитыми на нем золотыми словами.

На столе стояли тонкогорлые бутылки с душистым розовым вином и фарфоровые мисочки, наполненные новогодними лакомствами.

На стене висели две картины. На одной был изображен аист и зеленая сосна; на другой – лежащий на банановом листе голый младенец с тремя смешными косичками на бритой голове. Младенец держал в правой руке летучую мышь, левой он прижимал к животу персик. У ног его лежал вскрытый сочный гранат, полный рубиновых зерен. Вверху летел аист.

Вей задумчиво посмотрел на картину. Ему был понятен язык изображенных на ней символов. Летучая мышь означала счастье; персик и аист – долголетие; гранат – многочисленное потомство.

О том же говорила надпись: «Донфу, донжоу, до нань-цзы»:

Послышалось шуршанье шелка. Вей повернулся к двери. В комнату вошли дети.

Увидев отца, они остановились.