Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

В военном деле в описываемую эпоху введено усовершенствование, которое было применено римлянами в битве при Аскулуме. Это были особого рода боевые колесницы для борьбы с боевыми слонами, снабженные жаровнями на длинных шестах и бревнами с острыми железными наконечниками.

Аппий Клавдий проявлял во всех отраслях государственной жизни сильную реформаторскую энергию. Ему Рим был обязан между прочим составлением юридического сборника и календаря со списком судебных дней.

Мы уже указали выше, что в Серебряном веке, в конце его второй половины, происходит обязательный временный малый упадок, а потому посмотрим, в чем он проявился в настоящей эпохе Рима.

В описываемом нами периоде римляне наносят своим неприятелям целый ряд тяжких поражений, причем римское войско военными доблестями значительно превосходит войска его соперников. Римские войска не бегут перед неприятелем, не попадаются в плен, а либо умирают на поле сражения, либо побеждают. И вот среди таких военных успехов внезапно наступает какая-то резкая перемена. В 285–283 гг. «война римлян в южной Италии была ведена вяло. Слабая римская армия едва могла держаться в Туриях против луканов и бретийцев. В 283 г. тарентинцы напали на римский флот и овладели им. Пять кораблей были взяты, бывшие на них люди были убиты или проданы в рабство, сам римский адмирал пал в схватке. А в 280 г. в битве при Гераклет «вся римская армия бросилась бежать». Если бы К. Минуций не ранил одного из слонов Пирра, что привело в расстройство неприятеля, от римского войска не осталось бы ни одного человека. Две тысячи римлян попали в плен. В следующем 279 г. в битве при Аскулуме «римские войска бежали в лагерь и поле битвы осталось за Пирром. С римской стороны пало шесть тысяч человек, а с неприятельской — только три с половиной».

Такие неудачи римлян не могут быть объяснены каким-либо случайным стечением обстоятельств. Если бы состав римского войска был все тот же, что и раньше, то солдаты не бежали бы перед неприятелем и не сдавались бы в плен, а умирали бы на поле сражения: бегут только трусы. Сверх того оказывается, что и в других отношениях около того же времени у римлян наблюдались признаки упадка. Так, например, между римскими легионами явился один мятежный, который захватил в свои руки Регум и вместе с мамертинцами производил разбои на море. Кроме того, победить Пирра было вовсе не особенно трудно, так как в его распоряжении находились преимущественно наемники, то есть самые плохие воины. Наконец, что не одна случайность была причиной поражения римлян под Гераклеей, видно из того, что на легионы, потерпевшие поражение, сенат наложил наказание. Их заставили зимовать в снегах гор под шатрами и добывать пищу нападениями на врагов.

Таким образом весь этот малый упадок римлян продолжался в общем приблизительно около щести лет (285–279) между 37 и 43 гг. от начала периода.

Рассматриваемый нами период римской истории выделяется еще тем, что в Риме того времени было необыкновенное изобилие талантливых победоносных вождей. Вот главнейшие между ними:

Люций Папирий Курсор, Квинт Фабий Максим Рулиан, Манлий Курий Дентат и Кай Фабриций Лусцин. Но, кроме того, в истории еще упоминаются: Публий Филон, победитель самнитян, Квинт Марций, Деций Мус, Спурий Карвиний, Валерий Корвин, имени которого так боялись этруски, что позволили без всякой битвы разграбить свое имущество, Корнелий Долабелла — победитель сенонов, Эмилий Пап — покоритель бойев и др.

В заключение приведем характеристику главных деятелей этого периода, которым историки приписывают все его величие.

Фабий Максим был человек воинственный и неустрашимый, но в то же время был олицетворенною кротостью и пользовался любовью народа до глубокой старости. Когда он умер, весь народ без исключения пожертвовал деньги на его похороны. Прозвище «Максим», данное ему народом, как известно, означает «Великий». Между прочим, историки особенно выставляют на вид отцовскую любовь этого человека. Когда его сын был назначен проконсулом и получил главное начальство над войском, старый знаменитый полководец всюду держал себя как подчиненный сына и предоставлял ему всю славу побед.

Курий Дентат отличался удивительным бескорыстием. Когда из завоеванной им от самнитян земли сенат хотел ему удалить 500 югеров, он отказался и удовольствовался теми же семью югерами, которые получил и каждый другой римский гражданин. Здесь он поселился и, обрабатывая свое поле, жил в простой крестьянской хате, где принял и самнитских посланников, приехавших к нему для получения мира. Они застали его сидящим на деревянной скамье перед очагом и завтракавшим с деревянной тарелки репою, которую он сам для себя испек. Когда послы предложили ему в подарок большую сумму денег, он с улыбкою сказал: «Кто довольствуется такими завтраками, тому ваши деньги не нужны. Я считаю более почетным для себя побеждать тех, которые обладают золотом, чем самому иметь его». В доказательство скромности и бедности Курия приводят еще тот факт, что он, будучи главнокомандующим, брал с собою в поход только двух слуг и что приданое его дочери государство сделало на свой счет. После победы над Пирром при Беневенте Курий завладел царским лагерем и взял громадную добычу обогатившую и государство, и войско, но сам не оставил на свою долю ничего, кроме деревянного сосуда для питья, служившего ему при жертвоприношениях. Римский народ сохранил благодарное воспоминание об этом человеке и еще долго ставил его в образец самых высоких добродетелей.

Кай Фабриций Лусцин благодаря своим дарованиям, честности характера и пламенным заботам о благе и величии государства, сделался одним из наиболее выдающихся граждан и достиг высших государственных должностей. Но это не помешало ему остаться бедным и сохранить простоту и строгость нравов. Его простая, неподкрашенная чистота души высоко ценилась его тонкообразованным противником, царем Пирром. Этот последний оказывал Фабрицию совершенно исключительный почет и старался всевозможными отличиями приобрести в свою пользу его сильное влияние. Он предложил Фабрицию в подарок большую сумму золота, отнюдь не в вознаграждение, как он выразился, какой-нибудь темной услуги, но только как доказательство приязни и уважения. Так как эта попытка подкупа не удалась, то Пирр задумал победить упорство стойкого римлянина страхом, с помощью слона. Во время одной из конференций с Фабрицием, он спрятал за занавесом самого огромного из своих слонов. По данному царем знаку, занавес отдернули и чудовищное животное со страшным ревом протянуло свой хобот над головою римского полководца. Но тот остался совершенно спокойным и с улыбкой сказал Пирру: «Как вчера не соблазнили меня твои деньги, так сегодня ничего не поделает со мною твой слон». Пирр просил славного римлянина переехать к нему в Эпир в качестве первого друга и полководца, но Фабриций отвечал, что ни царю, ни его окружающим не придется по сердцу его откровенность, что свою бедность он ценит выше богатств и тревожных забот единодержавного повелителя. В то время когда римляне стояли лагерем недалеко от войска Пирра, один из приближенных этого царя прислал Фабрицию письмо с предложением за приличное вознаграждение отравить своего государя. Римские консулы с омерзением отнеслись к этому предложению и писали Пирру: «Мы извещаем тебя об этом не для того, чтобы снискать твою благодарность, но чтобы в случае твоей смерти избежать обвинения в нашей неспособности решить войну на открытом поле». Прочтя это письмо, Пирр воскликнул: «Клянусь, скорее солнце сойдет со своей дороги, чем Фабриций — с пути добродетели».