Иван Барков - Нецензурная поэзия (СИ)

На свете братцы все говно,
Все мы порою что оно,
Пока бокал пенистый пьем,
Пока красавиц мы ебем,

Ебут самих нас в жопу годы -
Таков увы закон природы.
Рабы страстей, рабы порока,
Стремимся мы по воле рока,

Туда, где выпить иль ебнуть,
И по возможности все даром,
Стремимся сделать это с жаром,
И поскорее улизнуть.

Hо время между тем летит,
И ни хуя нам не простит,
То боль в спине, в груди одышка,
То геморрой, то где-то шишка,

Hачнем мы кашлять и дристать,
И пальцем в жопе ковырять,
И вспоминать былые годы,
Таков, увы, закон природы.

Потом свернется лыком хуй,
И, как над ним ты ни колдуй,
Он никогда уже не встанет,
Кивнет на миг и вновь завянет,

Как вянут первые цветы,
Морозом тронутой листвы,
Так всех, друзья, нас косят годы,
Таков, увы, закон природы.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не смог.

Его пример другим наука,
Коль есть меж ног такая штука,
Не тычь ее кобыле в зад
Как дядя — сам не будешь рад.

С утра как дядя Зорьке вставил
И тут инфаркт его хватил
Он состояние оставил
Всего лишь четверть прокутил.

Его пример другим наука
Что жизнь? Не жизнь сплошная мука.
Всю жизнь работаешь, копишь
И не доешь, и не доспишь,

И кажется достиг всего ты,
Пора оставить все заботы,
Жить в удовольствие начать
И прибалдеть, и приторчать…

Ан нет! Готовит подлый рок
Суровый, жесткий свой урок.

Итак, пиздец приходит дяде.
На век прощайте водка, бляди.
И в мрачны мысли погружен
Лежит на смертном одре он.

А в этот, столь печальный час
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг -

Племяник. Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.

Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Хоть осторожно, в меру, хапал
И много тратить не любил,

Но все-же как то раз увлекся,
Всплыло, что было и что нет -
В одно мгновенье папа спекся
И загудел на десять лет.

А будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных
В одну неделю захирел,
Пошел посрать и околел…

Мамаша долго не страдала,
Такой уж женщины народ,
"Я не стара еще!" — сказала.-
"Я жить хочу, ебись все в рот!"

И с тем дала от сына ходу,
Уж он один живет два года…

Евгений был практичен с детства.
Свое мизерное наследство
Не тратил он по пустякам,
Пятак ложился к пятакам.

Он был великий эконом,
То есть, умел судить о том,
Зачем все пьют и там и тут,
Хоть цены все у нас растут.

Любил он тулиться. И в этом
Не знал ни меры, ни числа.
К нему друзья взывали. Где там!
А хуй имел, как у осла!

Бывало на балу танцуя,
В смущеньи должен был бежать.
Его трико давленье хуя
Не в силах было удержать.

И ладно, если б все сходило
Без шума, драки, без беды,
А то ведь получал, мудило,
За баб не раз уже пизды.

Да только все без проку было:
Лишь оклемается едва,
И ну пихать свой мотовило
Всем — будь то девка, иль вдова.

Мы все ебемся понемногу
И где-нибудь, и как-нибудь,
Так что поебкой, слава богу,
У нас не мудрено блеснуть.

Но поберечь не вредно семя,
Член к нам одним концом прирос!
Тем паче, что и в наше время
Так на него повышен спрос.

Но — ша! Я, кажется, заврался,
Прощения у вас прошу
И к дяде, что один остался,
Явиться с вами поспешу…

Ах, опоздали мы немного:
Старик уж в бозеньке почил.
Так мир ему! И слава богу,
Что завещанье настрочил.

И вот наследник мчится лихо,
Как за блондинкою грузин.
Давайте же мы выйдем тихо,
Пускай останется один.

Ну, а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так, что я там пиздел про семя?
Забыл! Но это все хуйня.

Не в этом зла и бед причина -
От баб страдаем мы, мужчины.
Что в бабах толку? Лишь пизда,
Да и пизда не без вреда.

И так не только на Руси,
В любой стране о том спроси:
Где баба, скажут, быть беде -
"Шерше ля фам" — ищи в пизде.

От бабы ругань, пьянки, драка,
Но лишь ее поставишь раком,
Концом ее перекрестишь -
И все забудешь, все простишь,

Да, только член прижмешь к ноге,
И то уже "Ту аль монд э ге".
А ежели еще минет,
А ежели еще… Но нет,

Черед и этому придет,
А нас уже Евгений ждет.

Но тут насмешливый читатель
Быть может мне вопрос задаст.
Ты с бабой сам лежал в кровати,
Иль может быть ты педераст?

Иль может в бабах не везло?
Коль говоришь, что в них все зло.
Его без гнева и без страха
Пошлю интеллигентно на хуй,

Коли умен меня поймет,
А коли глуп — пускай идет.
Я сам бы рад, к чему скрывать,
С хорошей бабою в кровать!

Но баба бабой остается,
Пускай как бог она ебется.

Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он в тот же без промедлений
В кусты крестьянку поволок.

И, преуспев там в деле скором,
Спокойно вылез из куста,
Обвел свое именье взором,
Поссал и молвил: "Красота!"

Один среди своих владений,
Чтоб время с пользой проводить,
Решил настойчиво Евгений
Такой порядок учредить:

Велел он бабам всем собраться,
Пересчитал их лично сам,
Чтоб было легче разобраться
Переписал всех по часам.

Бывало, он еще в постели,
Спросонок чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле
Ждет с нетерпеньем у крыльца.

В обед — еще, и в ужин — тоже,
Да кто ж такое стерпит, боже?
А наш герой, хоть и ослаб,
Ебет и днем, и ночью баб.

В соседстве с ним и в ту же пору
Другой помещик проживал,
Но тот такого бабам пору,
Как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский.
Был городской, не деревенский,
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел" привет":

Похуже баб, похуже водки,
Не дай нам бог такой находки,
Какую сей лихой орел
В блатной Москве себе обрел: