Александр Зиновьев - Нашей юности полет

И все-таки наши непорочные девочки, выраставшие в доносчиков, активистов и председателей месткомов, быстро терявшие соблазнительные формы и обретавшие гнусные морды, были богинями. Женщина-мечта и сказка, с которой мы формировались в сталинское время, испарилась вместе с породившей эту сказку эпохой. Но сказка эта так глубоко была вбита в наши души, что, несмотря ни на что, она давала о себе знать, порою - в комических, а порою - в трагических формах. Так случилось и с нашим Культистом. Стоило Потаскушке сделать ему глазки, как он сразу потерял голову. И они "закрутили любовь".

Каким образом люди узнают, кто и с кем "спит", - это есть и будет великая тайна человеческой души. Конечно, иногда вы сами под большим секретом сообщаете своим ближайшим друзьям о ваших отношениях, и друзья спешат нарушить обещание хранить вашу тайну. Иногда люди случайно замечают, как вы с кем-то в ресторане сидите, в дом к кому-то входите вечером или к себе кого-то приводите. Но все же не по этим каналам ваша личная жизнь становится предметом злословия, сплетен и насмешек коллектива. Скорее всего, тут действуют те самые явления парапсихологии, которые стали предметом пристального внимания оппозиционно настроенных интеллектуалов и органов государственной безопасности. Когда Культист мимоходом взглянул на Нее, и Она ответила на его взгляд улыбкой согласия, многим членам нашего политически зрелого коллектива сразу стало ясно, чем это пахнет. И их роман стал злобой дня для сотрудников учреждения от уборщиц до директора и секретаря партбюро. Директор при встрече понимающе прошил его взглядом, сказал, что ему не мешало бы нормализовать свою личную жизнь. Секретарь взял его под локоть и по-дружески посоветовал прекратить предосудительные отношения, а то люди болтают всякое. Пример дурной для молодежи...

При встрече он рассказал Ей о намеках директора и секретаря.

- Не обращай внимания, - сказала Она спокойно. - У нас всегда обо всех что-нибудь болтают. Посплетничают неделю, привыкнут и на других переключатся.

- Вряд ли, - сказал он. - Люди не любят, когда другие счастливы. Они сами несчастны и хотят, чтобы все были несчастными. А ты знаешь, что ты у меня - вторая женщина в жизни? Я никогда не изменял жене.

- Не может быть! - удивилась Она. - А она?

- Тоже, - сказал он.

- О боже, что за идиоты! - воскликнула Она. - Что за жизнь! Что за кошмарное время!

Об этом разговоре Потаскушка сама разболтала в учреждении под дружный хохот слушателей. Все, кому не лень, пытались "воспитывать" Культиста.

Но остановить его было невозможно. Он бросил все и ушел из дома. Жена весь город подняла на ноги, требуя спасти здоровую социалистическую семью. Она бегала из партбюро нашего учреждения в райком партии, оттуда - в горком. Даже в КГБ. И проявила при этом качества такой выдающейся стервы, произросшей в сталинские времена, что мы даже стали сочувствовать Культисту. Бедняга! Да за один год жизни с такой стервой можно простить все прошлые прегрешения.

Роман их, конечно, скоро кончился. Райком запретил прогрессивным силам разоблачать преступное прошлое Культиста. Да, как выяснилось, у него никакого такого прошлого и не было. Но за аморальное поведение в быту Культисту все же объявили выговор по партийной линии и понизили в должности - этим самым начальство дало понять прогрессивным силам, что оно неуклонно проводит в жизнь решения съезда. Прогрессивные силы расценили это как свою выдающуюся победу. В стенгазете дали убийственный фельетон о моральном облике Культиста и уничтожающую карикатуру. Он скользнул равнодушным взглядом по стенгазете.

- Ну что, брат, тебя опять прохватили, - сказали ему, одни - с сочувствием, другие - с удовлетворением, третьи - просто со смехом. Сотрудница, спущенная к нам из органов после расстрела Берии, зажала его в темном углу и прошептала зловещим шепотом: "Потерпи немного, мы этим мерзавцам еще покажем, где раки зимуют!" Потом он куда-то исчез. К нему все настолько привыкли, что не заметили его отсутствия. Его как будто бы не было совсем. Он был величиной мнимой.

ТОСКА О ПРОШЛОМ

Итак, рассеялся истории туман. И с грустью замечаю, что теперя я На прошедший пламенный обман Променять готов холодное неверие.

История с "недобитым культистом" навела меня на такую мысль. Общественная жизнь есть гигантский спектакль на гигантской сцене истории, причем в этом Спектакле люди одновременно суть зрители и актеры. Люди социально не просто живут, а играют определенные роли в этом спектакле. Люди при этом лишь иногда и лишь в ничтожной мере избирают свои роли сами и исполняют их по своему усмотрению. В подавляющем же большинстве случаев и в подавляющей мере общество навязывает людям их роли помимо их воли. Иногда это совпадает с желаниями людей. Иногда люди капитулируют перед неизбежностью. Но как социальные актеры они обычно делают вид, будто действуют в силу своих имманентных желаний и намерений.

"Недобитому культисту" маленький коллектив навязал роль, не соответствующую его натуре. Будучи не способен уклониться от нее, он убедил себя в том, что исполняет ее добровольно и в силу неких внутренних принципов. А что, если, по сути дела, такова и жизнь самого могущественного человека той эпохи - Сталина? И я пришел к такому выводу. Сталин был вытолкнут на роль вождя самими обстоятельствами. Ему не надо было прилагать особых усилий к тому, чтобы выбиться на первую роль. Ему достаточно было лишь соглашаться и иногда использовать обстоятельства. Властолюбие Сталина - не причина, а следствие того, что его выталкивали на роль властителя. Лишь обретая власть, он ощутил ее вкус и соблазны. Лишь став властелином, он стал выполнять функции режиссера спектакля, да и то лишь иногда и в ничтожной мере. Он все равно оставался послушным исполнителем воли и помощником Великого Режиссера разыгрывавшейся трагедии - могучего потока истории. Все, пишущие о Сталине, единодушно отмечают его жестокость, коварство, необузданность, грубость, самоуправство, лицемерие, злопамятность, самомнение, тщеславие и прочие отрицательные качества, сыгравшие якобы важную (если не главную) роль в его удивительной карьере. Эти качества якобы были общеизвестны. Но как же сотни и тысячи влиятельных людей, знавших об этих качествах Сталина, допустили то, что произошло?

Вот один историк пишет, что, вернувшись из ссылки после Февральской революции в Петербург, Сталин захватил руководство газетой "Правда". Как он это сделал - явился и захватил? Ведь были же там люди, которые согласились на это, позволили ему "захватить". А может быть, они были заинтересованы в том, чтобы он "захватил"? Так какой же это захват? Какое же это самоуправство? Попробуйте сами зайдите даже в самое захудалое учреждение и захватите там власть!