Владимир Сорокин - Роман

Они смотрели в глаза друг другу.

А вокруг все были в движении - в центре луга, неподалеку от костров устанавливались четыре фонаря, Красновский с Рукавитиновым известкой намечали на земле квадрат, Антон Петрович снимал пиджак, громко распоряжаясь:

- Аким! Клади биты вот сюда! Только, смотри, чтоб все гладкие были, мои, новых мне не надобно! Петр Игнатьич! Николай Иванович! Рисуйте два круга! Будем парами швырять на соперничество, чтоб сразу видать - кто каков!

Крестьяне стояли полукругом за дядюшкой, многие из них были сильно пьяны и опустились на траву.

Вскоре оба квадрата были намечены известкой, и дядюшка нетерпеливо попросил Акима поставить на обоих свою любимую фигуру "бабу в окошке".

- Да поживей, братец! - повторял он, не очень ловко закатывая рукав рубашки на правой руке.

Видя его неловкость, тетушка стала помогать ему.

Аким выставил двух "баб" и, довольный, отошел к кострам.

- Только полегче, Антоша, умоляю тебя! - просила тетушка.

Антон Петрович поплевал на руку, погладил биту:

- Ну-с, сударушка-битушка, дубовая подруженька, сослужи мне службу верную, покажи себя не скверною!

Поправив левой рукой пенсне, он выставил вперед левую ногу, слегка наклонился и, плавным движением вытянув руку с битой, замер, прицеливаясь. Все тоже замерли.

- Лети, дубец, да будь молодец! - внятно с чувством произнес дядюшка и, мощно размахнувшись, метнул биту, присовокупив свое неизменное, - Гоп!

Пролетев положенные двадцать шагов, бита, ко всеобщему восторгу, снесла "бабу в окошке", далеко разметав городки.

- Ага-га! - победоносно закричал дядюшка, - Есть еще порох в пороховницах! Аким!

Аким подбежал с новой битой, дядюшка взял ее, погладил, прилаживаясь, но вдруг, передумав, обернулся к толпе:

- Адам Ильич! Тряхни стариной!

Лесничий как будто ждал этого и вышел вперед:

- Что ж, тряхнем!

Подмигнув молодоженам, он взял протянутую дядюшкой биту.

- Бита славная, бита справная! - с лукавой улыбкой заключил он, погладив ручку биты, слегка выставил левую ногу и, прищурясь, посмотрел на фигуру в квадрате.

- Лети, дубинушка, да в серединушку! - произнес Куницын, размахнулся и пустил биту с такой силой, что многие в толпе ахнули.

Попав в самый низ фигуры, бита с громким треском разнесла ее.

- Браво! - воскликнул Антон Петрович и зааплодировал, - Браво, полковник!

Адама Ильича обступили со всех сторон:

- Адам Ильич, вы нас просто потрясли!

- Чудно! Чудно!

- Вот, Роман Алексеевич, поучитесь!

- Что ж, охотно!

- И где же вы, батенька, эдак кидаться сподобились?

Адам Ильич улыбался, поправляя манжет:

- Я сподобился, почтеннейший Федор Христофорович, в моем полку. Знаете, ходила такая поговорка: настоящий офицер предпочитает бильярд - городкам, карты - бильярду, и пунш - картам. Так вот, я, к вашему сведению предпочитал все наоборот: карты - пуншу, бильярд - картам и наконец, городки бильярду! И не мудрено, что в полку меня окрестили "полковником ГГ". ГГ - это означает Главный Городошник!

- Браво! Браво, Адам Ильич! - воскликнул Антон Петрович, - Вот это настоящее дело! Вот настоящий боец! И посему я, Антон Воспенников, вызываю вас, полковник ГГ, на поединок! И упаси Бог отказаться!

- Отказаться?! - в тон ему заговорил Куницын, - И не подумаю! Принимаю ваш вызов прямо и безоговорочно!

- Отлично! - взмахнул руками дядюшка, - Будем драться, как Ромео и Тибальт, и да падет один сраженный, а победителя увенчает лавровым венком наша прекрасная Офелия!

Он повернулся к Татьяне и послал ей обеими руками воздушный поцелуй.

- Я согласна! - Татьяна сняла с головы померанцевый венок, - Это тому, кто победит!

- Браво! - крикнул Красновский.

- Ура! - закричал Аким, и мужики подхватили.

- Неужели они будут состязаться! Как романтично! - восклицала Красновская.

- Да. Романтизма здесь ой как много! - улыбался Рукавитинов.

- Слишком даже... - зевнул усевшийся на траву Клюгин, - И я от этого устал...

- Аким, Аким! - командовал дядюшка, - Найди двух молодцов попонятливей, чтоб биты носили! Да кого-нибудь, чтоб фигуры ставил!

- Сыщем! - откликнулся Аким, оглядываясь на толпу, и через мгновенье двое парней и двое мужиков уж бежали к квадратам.

А вскоре первые биты седовласых соперников полетели и под шум толпы сбили первую фигуру - "солдатика".

- Хорошее начало - пол-дела откачало! - задорно крикнул Антон Петрович и махнул парням,- Ставьте "пушку", ребята! Ребята бросились ставить "пушку" и подбирать биты.

- Ну-с, пушечка-подружечка! - повертел в руках биту Антон Петрович, Лети, дубец, да будь молодец! Гоп! Бита полетела и сбила "пушку".

- Ура! - закричали кругом.

Адам Ильич плавно прицелился, выставив ногу и слегка отклонился назад:

- А на вражескую пушку мы - дубовую ватрушку! Хоп!

И в своей плавной сильной манере метнул биту, которая так же снесла "пушку".

- Ура! - кричали вокруг.

- Ну, полковник ГГ, ну герой Шипки! - восхищенно качал головой Антон Петрович.

Адам Ильич довольно улыбался, поправляя усы.

- Они так ловко кидаются, словно каждый день играли в городки! - удивленно смеялась тетушка.

- Что же вы хотите, душечка, это же любители! - объясняла Красновская.

- Потише бы, ой потише! - улыбался отец Агафон, - А то этак и ребрышки поломать можно...

- Аким! "Ворота"! - кричал дядюшка, плюя на руку и крепко берясь за биту.

Вмиг "ворота" были поставлены.

- На чужие ворот'а у нас дубовая бит'а! - продекламировал дядюшка и сбил фигуру.

- По воротам - с разворотом! - в тон ему сказал Куницын и метнул биту так же удачно.

- Ура! - кричали все.

- Как хорошо! - радовалась Татьяна, - Какие они чудесные. Как я люблю их! - Роман целовал ее руки.

- "Телегу"! - кричал Антон Петрович.

- "Телегу"! - кричал Куницын

- "Телегу!" - кричала толпа.

Поставили две приземистых "телеги", состоящие из пяти городков.

- А мы на тележку - дубовую долбешку! Лети-ка, дубец, не будь стервец! Гоп!

Бита со свистом врезалась в телегу, но один городок остался в квадрате.

- Ах, мазила- пустоплет, краснобай-Емеля! - в сердцах шлепнул себя по коленкам дядюшка.

Адам Ильич прицелился:

- По тележке Пугача кинем с правого плеча! Хоп!

Но и у него один городок остался.

- Вот я тебе! - погрозил он пальцем строптивому городку и повернулся к дядюшке, - Антон Петрович, мы с тобой настоящие полковые кони. В ногу идем! Ноздря в ноздрю!

- Святая правда! - воскликнул дядюшка, - А не испить ли нам шампанию по этому поводу?

- Охотно! - согласился Куницын

- Эй, кто-нибудь, шампанского!

- Антоша, ты после шампанского промажешь!

- Пустое, матушка! Актеры и офицеры после шампанского никогда не мажут! Наоборот!

Парень в кумачовой рубахе побежал исполнять дядюшкино приказание и вернулся с двумя вспенившимися бокалами на серебряном подносе.