Владимир Орлов - КАМЕРГЕРСКИЙ ПЕРЕУЛОК

– Вы не отморозили пальцы, Татьяна Игоревна? - спросил Соломатин.

– Надеюсь, что они будут согреты, - улыбнулась Баскакова.

Женщина сняла с себя шкуру ряженой (на стуле рядом лежала голова барсука) и была теперь в рыжем свитере и джинсах с прорехами выше колен.

– Разговор наш, если вы на него согласны, - сказала Баскакова, - будет деловой и может вызвать ваше раздражение… Или даже обиды…

– Я готов к любому разговору, - сказал Соломатин.

– Андрей Антонович, моя служба, - начала Баскакова, - нет, не безопасности, а как бы ее назвать… кадрово-мандатная, посчитаем так, тут как раз и могут возникнуть ваши обиды, произвела исследование вашей судьбы, связей, вашей натуры и вашего здоровья…

«Не на анализы ли для заказанного обследования, - подумал Соломатин, - брал у меня кровь Ардальон Полосухин? Он ведь говорил о каких-то особенных анализах, такие, мол, в обычных клиниках невозможны…»

– Так вот, Андрей Антонович, - сказала Баскакова, - результаты этого исследования, чрезвычайно тщательного и деликатного, меня обрадовали. Вы вполне отвечаете требованиям, необходимым для исполнения важной для меня должности…

– Какой именно? - спросил Соломатин. Канцеляризмы и даже занудства бизнес-дамы и впрямь начали раздражать Соломатина.

– На первых порах - моего любовника, - сказала Баскакова. - А потом - и моего мужа.

– Вы сейчас словно бы нанимаете работника, - холодно произнес Соломатин. - Так нанимали в работники Балду.

– Я предполагала, что разговор окажется вам неприятным, - сказала Баскакова. - Но прошу вас вытерпеть его. Я вовсе вас не нанимаю, а совершаю любовно-деловое предложение. Впрочем, предложение пока предварительное.

– И что же такое обо мне для вас накопали? - спросил Соломатин. - Устные рассказы? Документы с видеозаписями?

– Андрюша, - Баскакова встала, и Соломатин снова отметил, что бедра у женщины отменные, - вы сердитесь на меня и вы правы. Скажу только, что вы нравитесь мне безо всяких мандатных исследований. Скорее всего я влюбилась в вас. Но я уже не девочка и, увы, не могу позволить себе быть безрассудной. В леди Макбет Мценского уезда я не гожусь. Я ушлая, расчетливая, деловая стерва. Принимайте меня такой, какая я есть. Или мы тотчас можем прекратить наш разговор.

– Нет, отчего же, - сказал Соломатин, - мне интересно слушать вас. Все это неожиданно для меня. Но интересно.

Баскакова присела на край стола, ноги спустив на сиденье стула, закурила.

– Так вот, - сказала она, - мандатники мои, среди них есть и психоаналитики, вручили мне страниц семьдесят текста о вас… Можно и впредь называть вас Андрюшей?

Соломатин кивнул.

– Спасибо - сказала Баскакова. - Там и студенческие ваши, Андрюша, мытарства и подвиги описаны, и удачи ваши, и любовные приключения. И крах вашего похода за быстрыми деньгами, и история с Олёной Павлыш, и присутствие в вашей жизни Суслопарова, Альбетова и Полосухина, и поиски спасения от соблазнов Москвы, в частности и в монашестве, и неспособность ваша к какому-нибудь послушанию, и игра в обет молчания, и, конечно же, история ваших отношений с Елизаветой Бушминовой-Летуновой…

– Вы все знаете про меня и про Елизавету, - сказал Соломатин, - и при этом делаете мне любовное предложение?

– Любовно-деловое, - сказала Баскакова. - Любовно-деловое. И условия контракта я предлагаю вам деловые. И на Лизаньку вашу я никакие запреты или капканы не завожу. Милуйтесь с ней, пусть она останется для вас отдушиной. Коли такая страсть.

– Но зачем вам…

– Татьяна, - подсказала Баскакова. - Или Таня.

– Но зачем вам, Таня, в постоянные или пусть на какой-то срок в спутники нужен именно я? - спросил Соломатин.

– А я и сама не знаю! - воскликнула Баскакова. - Стало быть, безрассудство еще во мне прячется. Был и прежде случай, вам известный, с Васечкой Коромысловым. Он парнишка милый, затейник, но пустой и попрыгун. И слишком Нарцисс. Да еще и с претензиями. Мол, за его услуги я обязана тратиться на его прихоти. Будто бы он имел право помыкать мной. Но оставим Васечку. Пользоваться же ухажерами по вызову мне неприятно. Да и скучно было бы. Мне нужен и собеседник, да еще и такой, какому можно было бы довериться. По моим изысканиям выходит, что вы именно такой человек. Но прежде всего я вами увлеклась. Это звучит старомодно, но это так.

– А мои чувства к Елизавете? - произнес Соломатин.

– Андрюша, Андрей Антонович, - Баскакова будто бы обрадовалась то ли вопросу, то ли сомнению Соломатина. - Я же поняла вас, я же о многом догадываюсь. Вы человек щепетильный, но и честолюбивый. И нечто намерены совершить, о чем представление у вас пока смутное. Вы и в истории с Елизаветой определенностей не ищете, а рассчитываете на некий случай. Вот тогда вы и… И мое предложение вас забавляет. А почему бы и нет? Как женщина я вам желанна, я это чувствую. Страсти нет, оно и к лучшему, ваша страсть меня бы тяготила. А корысть ваша пока никакие формы не приняла. В вас живет: «А почему бы и не попробовать? А там разберемся…» Не так ли Андрюша?

– Пожалуй, что и так… - протянул Соломатин.

– Так, Андрей Антонович, так! А потом-то и корысть с поисками выгод возникнут. Не исключено, что на вас могут выйти со своими интересами и со своими правилами игры какой-нибудь Суслопаров с волкодавами или прохиндей Полосухин, этот уж без всяких правил игры. А потому должна предупредить вас, контракты, и предварительный, и брачный подготовлены мной со строгими оговорками или даже уловками. Вдруг кто-либо пожелает уморить меня. Так пусть будут знать, что ни копейки, ни акции не получат. И вам, Андрюша, если не выдержите союза со мной, бабой капризной, и задумаете развестись, вольному - воля, отступные определены в пятьсот тысяч, ни Европой больше. Как надумаете, Андрей Антонович, как надумаете…

– Вами, Таня, произнесено предложение предварительное, - сказал Соломатин.

– А как же! - сказала Баскакова. - А вдруг мы не совпадем как любовники, как самка с самцом. А вдруг природой мы с тобой разведены заранее и навсегда!

Наконец вырвалось у нее «с тобой», и она сползла со стола на колени Соломатина.

– Здесь?… - прошептал Соломатин.

– Почему бы и не здесь, - выдохнула Баскакова.

Утром, уже на даче Баскаковой, контракт был подписан. Баскакова, сытая, довольная Соломатиным, сиявшая, уговаривала Андрюшеньку серьезнее отнестись ко всем пунктам их полюбовного соглашения, но Соломатин был благодушен, заявил, что он верит в благонамеренность Танюши и ее юристов, иначе бы он и на Игры в снежки не явился, да и вообще дело сейчас не в каких-то контрактах и тем более не в Танюшиных деньгах и владениях, для него эти деньги и владения - пустяк, а потому в присутствии нотариуса и оставил на казенной бумаге впечатляющий автограф. Согласились побыть невестой и женихом месяца три, а уж потом узаконить отношения штампами.