Лев Толстой - Война и мир. Том I–II

Порядочные женщины… женщины Курагина, женщины и вино.

милая или милый.

Уж так давно… Графиня… Больна была бедняжка… на бале Разумовских… графиня Апраксина… я так была рада…

Очень, очень рада… здоровье мама… графиня Апраксина.

между нами.

Милая, на все есть время.

Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас. Какое прелестное дитя!

графине Апраксиной.

Беда – двоюродные братцы и сестрицы.

советницей.

не всё розы… при нашем образе жизни.

Княгиня такая-то.

Он за мной волочился.

Почести не изменили его.

иногда.

мой друг!

Боренька.

милый дружок.

Мой дружок!

Мой друг, ты мне обещал.

И это верно?

Князь, “человеку свойственно ошибаться”…

Хорошо, хорошо…

Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.

Но добрый человек, князь.

Это его крестник.

Подумайте, дело идет о спасении его души… Ах! Это ужасно, долг христианина…

Ах, милая, я вас и не узнала.

Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались.

Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…

Здравствуйте, кузина… Вы меня не узнаете?

Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; это верно.

Англии конец…

Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…

Прощайте князь, да поддержит вас бог…

Прощайте, моя любезная.

соте с мадерой.

драгуном.

достоуважаемый.

С правительства доходец хотите получить.

Верно…

по пословице.

Да, да, да.

Нет еще, нет.

Разумовские… Это было очень мило… Графиня Апраксина…

черепаший.

Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.

Знаете пословицу.

Это к нам идет удивительно.

вдребезги.

Я вас спрашиваю.

Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали.

матушка.

Прекрасно… прекрасная погода, прекрасная, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.

Не правда ли?

щепотку кремортартара…

поговорим.

Я заморен, как почтовая лошадь.

Но, милая Катишь, это ясно, как день.

и всего, что отсюда вытекает.

Ну, ну.

поговорим толком.

Не будем терять время.

В этом-то и дело.

Ах, мой дружок!.. поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.

Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы, подумайте, что это ваш отец… может быть, при смерти… Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.

Будьте мужчиною, друг мой, а я уж буду блюсти за вашими интересами.

блюсти его интересы.

Любезный доктор, этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?

Доверьтесь его милосердию!

Не унывать, не унывать, мой друг. Он велел вас позвать. Это хорошо…

Был еще удар полчаса назад… Не унывать, мой друг…

Милосердие божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.

Пойдемте.

Он забылся.

Пойдем.

Катишь велела подать чай в маленькую гостиную… Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.

маленькую гостиную.

Ничто так не восстановливает после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.

Да нет же, моя милая Анна Михайловна, оставьте Катишь делать, что она знает.

Я вас умоляю…

Это смешно. Ну же.

Но, князь.

Он умирает, а вы меня оставляете одну.

Его нет более…

Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.

Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.

После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.

Это тяжело, но что поучительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын.

прусский король.

мадмуазель Бурьен.

батюшка.

Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване “признаний”? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу пред собой в ту минуту, как пишу вам?