Лев Толстой - Том 6. Война и мир

Император… Что император?..

— Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений — вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.

Нет, он сделает свой въезд завтра.

Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но сланный малый, несмотря на это. Но немец.

Кстати, вы, стало быть, знаете по-немецки?

Как по-немецки убежище?

Убежище? Убежище — по-немецки — Unterkunft.

Как вы говорите?

Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?

Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!

Что же это, мы грустны?

Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что-нибудь против меня? Может быть, касательно положения?

Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что-нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце.

А, в таком случае пью за нашу дружбу!

Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.

«Моя бедная мать».

Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее — это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.

О! женщины, женщины!

любовь извозчиков, другая — любовь дурней.

воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.

парижанку сердцем.

Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!

Вишь ты!

Платоническая любовь, облака…

Тут не проходят.

Этому что еще надо.

Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?

Этот что еще толкует? Убирайся к черту.

— Ребенок? Я слышал, что-то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…

Сюда, сюда!

Погодите, я сейчас сойду…

Эй, вы, живее, припекать начинает.

Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди.

Оставьте эту женщину!

Ну, ну! Не дури!

Поручик, у него кинжал.

А, оружие!

Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь.

Говоришь ли по-французски?

Позовите переводчика.

Он не похож на простолюдина.

О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?

Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня.

A! A! Ну, марш!

Чего ей нужно?

Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!

Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра… — См. коммент. к с. 316, Т. 5 наст. изд.

Экономическая блокада Великобритании рядом европейских государств была предпринята по решению наполеоновской Франции для защиты французской экономики от торговой конкуренции и подрыва военного потенциала Великобритании. Россия обязана была примкнуть к континентальной блокаде по условиям Тильзитского мира в 1807 г. Однако соглашение об экономическом бойкоте часто нарушалось как со стороны России, так и деловыми кругами Франции.

Толстой иронизирует над теми историками, которые не называли, по его мнению, главных причин нового военного столкновения России и Франции (см.: А. И. Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны в 1812 году, ч. I. СПб., 1839, с. 35).

…стоило только Меттерниху… между выходом и раутом… — Во время неофициальных государственных занятий, между делом. Выход — обычно полуденный перерыв в официальных заседаниях, встречах; раут — вечерний прием. Толстой упоминает известных дипломатов Австрии, России и Франции. Меттерних Клеменс (1773–1859) с 1809 г. возглавлял Министерство иностранных дел Австрии. Талейран Шарль-Морис Перигор (1754–1838) был министром иностранных дел Франции еще при Директории, заменявшей монархию, а затем и при Наполеоне (до августа 1807 г.). О Н. П. Румянцеве см. коммент. к с. 23, т. 4 наст. изд.

…как он и говорил это на острове Св. Елены… — Мысли, рассуждения, воспоминания Наполеона были записаны его камергером и писателем Лас-Казом в труде «Мемориал Св. Елены»: «Mémorial de Sainte-Hélène suivi de Napoleon dans l'exil par M. M. et de L'Historique» Tt. I–VIII. Paris, 1822–1824. Толстой во время работы над романом пользовался иллюстрированным изданием «Мемориала…» в серии «Le panthéon populaire (Paris, Gustave Barba, Libraire Editeur), выходившим уже в 1850-е годы. Книга Лас-Каза в этом издании с многочисленными пометами Толстого хранится в Ясной Поляне.

…les bons principes… — Под «хорошими принципами», подразумевалась вынашиваемая тогда идея восстановления во Франции прав, законности королевской династии.

…союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона… — Австрия накануне войны с Францией во время секретных переговоров князя Шварценберга с Александром I в апреле 1809 г. добилась согласия на фактический нейтралитет России. Протокол их беседы, хранившийся в Вене и в Петербурге, заменял официальный договор. Россия все же объявила войну Австрии, но не вела против нее активных военных действий.

…как в последнем письме писал ему Александр… — Речь идет о письме от 13 июня 1812 г., переданном Наполеону через генерал-лейтенанта А. Д. Балашева. О Балашеве см. коммент. к с. 17 наст. тома.