К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Отождествление себя со своей страной, стало впоследствии настолько навязчивым, что любые нападки на Италию дуче с негодованием отвергал, как личное оскорбление. В то же время это отчасти объясняет тайну рождения преданности и веры народа своему вождю. Для молодых, патриотически настроенных итальянцев начала 20-х годов высокомерный эгоизм дуче представлялся необходимым элементом нового "рисорджименто". В эти первые годы пребывания у власти Муссолини, видимо, оказался безупречным образцом не только для этих юношей, но и для большинства итальянского народа в целом. Ошибок он сделал немного. Проявлял достаточную осторожность, чтобы продвигаться настолько медленно и действовать столь незаметно, что проходило практически незамеченным возникновение нового, далекого от либерализма государства. У Муссолини не было твердой линии, он брал на вооружение идеи и методы, которые подворачивались под руку, решая проблемы по мере их возникновения, то придавая своему режиму, как он говорил, "прогрессивно фашистский" облик, как это было в случае с принятием Закона о национальном образовании 1923 года, то создавая ему ауру респектабельности, демонстрируя уважительное отношение и к чувствам избирателей-католиков, и к самой церкви. Все большее подавление свободы, которую он не постеснялся публично назвать "довольно испорченной богиней", через которую фашизм однажды переступил, а "при необходимости спокойно развернется и переступит вновь", многими было воспринято как необходимость. Уж коли Италия хочет быть сильной, преодолев разногласия, разъедавшие её вот уже многие годы, его следует принять как данность. Низведение парламента до положения безвластной ассамблеи не волновало миллионы итальянцев, согласных с определением этого демократического органа как "собрания древних окаменелостей", которое дал ему Муссолини в молодые годы. Постепенное ограничение свободы печати, создание регулярной "фашистской милиции" численностью примерно в 200 000 человек, внедрение фашистских этических норм во все мыслимые аспекты итальянской жизни, даже суровые наказания по отношению к откровенным критикам режима воспринимались огромным большинством людей в качестве необходимой предпосылки для создания той Италии, которую им обещали. "Ни разу за все время моих бесчисленных общений и контактов с народом, - заявил Муссолини в 1924 году, - никто не просил меня освободить его от тирании, которую не ощущает, потому что её нет. Люди просят меня дать им железные дороги, дома со всеми удобствами, мосты, воду, свет, дороги". Создавалось впечатление, что преимущества фашизма перевешивали его недостатки и просчеты.

Самого Муссолини в общем не винили за дикие и подлые избиения его противников. Как правило, он не давал на этот счет конкретных распоряжений и, разумеется, старался не фигурировать в качестве их инициатора. Лишь изредка становилось известным его участие в подобных делах. Так одна французская газета обнаружила и опубликовала факсимиле письма Муссолини префекту Турина, в котором содержался приказ "сделать невыносимой" жизнь видного антифашиста Пьеро Гобетти, которого сильно избили, сломали ребра и проткнули легкое. Точно так же, в июне 1923 года, по словам Чезаре Росси, занимавшего в то время пост главы фашистской службы печати, штаб-квартиры фашистской партии во Флоренции, Пизе, Милане, Монце и в ряде небольших городов получили от Муссолини указания разгромить помещения местных католических общин. Одновременно префекты всех городов, где произошли антикатолические выступления, получили от Муссолини телеграмму, в которой говорилось: "Ввиду нежелательного резонанса в Ватикане от происшедших недавно антикатолических инцидентов представляется желательным, чтобы местные лидеры провинциальной Фашистской федерации официально выступили с заверениями глубокого уважения к католицизму".

ПОКУШЕНИЯ НА ДУЧЕ С УЧАСТИЕМ ЖЕНЩИН

После 3 января 1925 года в течение последующих пяти лет Муссолини сумел достичь "полной фашизации" Италии. Большую часть остававшихся свободными газет либо закрыли, либо перевели под фашистский контроль. Оппозиционные партии распустили и со свободными выборами покончили. Палата депутатов стала лишь средством придания фашистским декретам видимости национального одобрения; сенат заполнился "сенаторами", готовыми в случае необходимости носить черные рубашки и скандировать фашистские лозунги. Муссолини создал Великий фашистский совет, став его председателем, получив право определять его повестку дня и решать вопрос о составе. Было объявлено, что забастовки и локауты несовместимы с новой тщательно разработанной корпоративной системой, которой, по словам Муссолини, "предначертано стать цивилизацией двадцатого века". Все трудовые конфликты должны теперь рассматриваться в специальных трибуналах при апелляционных судах, которые призваны представлять интересы как работодателей, так и рабочих.

Как и во всех тоталитарных режимах, особое внимание уделялось молодежи; с четырехлетнего возраста дети загонялись в фашистские молодежные организации, поставлявшие им детские пулеметы и черные рубашки. Эти меры преследовали цель навязать характерные особенности фашистской системы государству, всем его институтам и гражданам и обеспечить - по примеру русских большевиков - контроль государства за всеми средствами информации страны. Они практически не вызвали противодействия со стороны основной массы итальянского народа. Итальянцы не пытались оспаривать постоянно повторяемое правительством утверждение о терпимости и даже доброжелательности по отношению к ответственной оппозиции в то время как злонамеренная, антинациональная, скандальная, лицемерная и раскольническая оппозиция не должна рассчитывать на снисходительность. Хотя законы и были тоталитарными, их восприняли - как ранее и более умеренные фашистские законы - в качестве справедливой платы за новую Италию. А Италия уже удивляла мир.

После многих лет периодически повторявшихся кризисов итальянская экономика наконец окрепла, и страна начинала жить в условиях, близких к общеевропейским. Это причислялось к заслугам фашизма и его курсу на самообеспечение страны посредством планирования в экономике. Хотя на деле Муссолини совсем не разбирался в проблемах экономики и торговли, он быстро согласился признать свою роль в деле экономического подъема, который начался ещё до его прихода к власти, подобно тому, как позднее он приписал себе в заслугу подъем экономики страны после кризиса, вызванного, отчасти, его собственной политикой.

Антифашисты в стране были, но людей, настроенных лично против Муссолини, оставалось немного. Едва ли кто подвергал сомнению его действия. Дуче для итальянского народа стал не просто диктатором, а идолом. Его фотографии вырезали из газет и развешивали на стены в тысячах квартир, повсюду висели восхвалявшие его лозунги. Стаканы, из которых он пил, кирки, которыми он пользовался во время длительных поездок, приравнивались к священным реликвиям. В 1929 году Муссолини решил проблему, разделявшую с 1870 года общественность Италии на два лагеря. Подписав с Ватиканом пакт, известный как Латеранское соглашение, в своей популярности дуче достиг новых высот. Все прошлые антиклерикальные и кощунственные нападки на "мелкого ничтожного Христа" простили критиковавшие его ранее католики. Они признали Латеранское соглашение, как начало новых приемлемых отношений между церковью и государством. С двусмысленным отношением дуче к католичеству и христианству, позволявшему ему, с одной стороны, говорить о своей "глубокой религиозности", о себе как о "католике и христианине", а, с другой, - во всеуслышание заявлять о своем атеизме, было покончено закреплением за вождем образа практикующего католика.