Наум Фогель - Капитан флагмана

А дивчина все поглядывает. И чудится, будто она подзадоривает его, хочет выручить. Может быть, потому и придерживает свою тройку, хотя Скиба время от времени и покрикивает:

- Давай, Валентина, давай!..

И от этой девичьей жалости хотелось как можно скорее ухватить то самое главное, что дает этому здоровяку возможность работать играючи.

Пять кругов. Семь. Двенадцать... Василь Скиба крикнул своей погонщице, чтобы остановилась.

- Дай коням передохнуть.

Он все время без рубашки. Тарас тоже сбросил. Солнце начинало припекать. Хоть бы ветерок откуда-нибудь. Нет, вокруг не шелохнет. Только оводы то и дело пристают - то к лошадям, то к погонычу, то к взмокшему косарю.

А усталость уже дает себя знать. Начинает ломить поясницу. Когда выпадает особенно тяжелый валок, перед глазами вспыхивают оранжевые круги. Соленый пот катится по лицу. И даже в ногах, упирающихся в перекладину, дрожь.

Погоныч, мальчишка с лицом в крупных веснушках, не очень внимателен. Иногда захватывает чуть ли не всю ширину косилки, и тогда жатка начинает стрекотать с глухой натугой, и кажется, нож вот-вот не выдержит, лопнет. Мальчишка тоже чувствовал перегрузку и принимался ругать лошадей.

- Щоб вы булы здохлы, кляти! - Он тянет левую вожжу, и косилка начинает стрекотать легко, захватывает уже не три четверти, как положено, а всего половину.

- Ровнее держи, рыжий чертенок!

У лошадей бока в белесоватых пятнах. Кнут оставляет на этих пятнах темный, почти черный, похожий на штрих толстого плотничьего карандаша, след.

На одном из поворотов подошел бригадир. Остановил косилки. Потер пучком соломы бока и спину крайней буланой. Спросил:

- Может, сменить?

Тарас отрицательно покачал головой, вынул из кармана побуревший от пота и пыли носовой платок, вытер лоб и лицо.

- Гляди, ухайдакает тебя этот Василь Скиба. Он крепкий, дьявол!

- Не ухайдакает, - со злым упрямством ответил Тарас, в душе радуясь этой короткой передышке.

Девушка посмотрела на Тараса, и глаза ее засмеялись. Бригадир заметил этот взгляд и бросил с напускной строгостью:

- Ты не очень-то, Валентина.

- Что "не очень-то", - огрызнулась девушка.

- Не очень, говорю, зыркай. Мало того что впереди у него этот Василь со своей дурной славой, так ты еще со своими глазищами. Доконаете парня вдвоем.

Она фыркнула, отвернулась. Потом глянула на Тараса оценивающим взглядом и, легко соскочив с сидения, стала возиться с постромкой.

- Как бы он моею Василя не ухайдакал - этот студент ваш. Ты, бригадир, на его валки посмотри. Копыци, а не валки. Если погоныч и дальше так загребать станет...

- Смотри у меня, - помахал пальцем в сторону погоныча бригадир. Загонишь лошадей - голову оторву.

...Др-р-рын! Снял трубку.

- Взбунтовался?.. А ты попробуй с ним - по-человечески. "Нет времени с каждым психологию разводить"?.. А ты после работы останься, я скажу, чтоб тебе сверхурочные выписали... Цех - не батальон, участок - не рота. Погонять и рыжий дурак может... Почему рыжий?.. Ну, конопатый пускай, если такой тебе больше нравится.

...Стрекочет и стрекочет лобогрейка... Правильное название.

Разве представлял он себе тогда, что этот Скиба будет командовать крупным партизанским отрядом и поможет ему, Бунчужному, с горсткой людей, что осталась от сводного полка, выйти из окружения. А после войны придет на судостроительный с тремя орденами Славы на гимнастерке, с медалями - не счесть, попросится на работу и станет лучшим бригадиром судосборщиков. А разве думал он тогда, выжимая из себя последние силы на той лобогрейке, что эта девушка-погоныч станет его женой? Не думал.

...Вечером встретились "на посиделках". У пруда. Ломило поясницу. Все тело как побитое. И так спать хотелось, что, кажется, ляг он не то что в постель, а в борону, вверх зубьями брошенную, все равно заснет как убитый. Окатил себя ледяной водой, переоделся и пошел. Пошел, чтобы та девчонка не подумала, будто его, студента, все же ухайдакали.

У нее было тонкое смуглое лицо. И фигура была тонкая, гибкая, перехваченная в талии простеньким клеенчатым пояском с широкой пряжкой. В первый же вечер узнал, что она закончила педагогическое училище и будет работать в школе в своем Заозерном. Они были вместе весь вечер. На следующий день опять - лобогрейка. Он уже знал, как надо орудовать вилами, чтобы уставать меньше, и после работы не чувствовал такой ломоты, как вчера. Вечером они встретились на том же месте. Уже луна выкатилась и развернулась во всю свою медную гладь, когда его отозвал Василь Скиба и сказал, что заозерским парням не нравится ухаживание студента за их девушкой и что они решили его проучить.

- Как это у вас делается? - спросил Тарас.

- Что? - не понял Скиба.

- Как учат, спрашиваю?

- Очень просто. Так отлупцують - родная мать не узнает.

"...Как же это она смогла, Галинка, - родную мать?"

Вз-зык!..

- Бунчужный... Не смогу... Очень просто, надо было поставить в известность загодя... Нет, не смогу... Я с Ватажковым сам поговорю, пускай разберется, кто у него там путает.

"...Что же это я пропустил? Где? Когда? Чего недосмотрел? Ведь она всегда была такой нежной, ласковой. Как же она смогла - родную мать?"

"...Родная мать не узнает..." Традиции, черт бы их побрал. Поинтересовался:

- А как они будут лупцевать: скопом или по очереди?

- Скопом.

- Тогда пускай не обижаются, если кого-нибудь до смерти пришибу. Хотя бы вот этим прутком, - наклонился, поднял стальной граненый пруток. - Этим если умеючи по лбу хватить, всю кожу на затылок своротит. Никакой доктор потом не заштопает.

- А если по очереди?

- По очереди - не возражаю. Хоть десяток пускай записываются. Только предупреди, что я боксом владею. Могу челюсть свернуть набекрень или ключицу сломать. - И, отвечая на недоуменный взгляд Скибы, сказал: - Должны они знать, на что идут, или не должны?

- Должны, конечно, - согласился Скиба.

- Вот и передай, если скопом - тут уж надвое бабка гадала: или они мне, или я им костей наломаю, а если по очереди...

Тр-ру-ум!

- Бунчужный... Матвей Семенович?.. Правильно сделал, что к тебе обратился, ты же мой заместитель по кадрам... Считай, что со мной договорено. Больше того - сам ему предложил... Начальником отдела электросварки. И скажи ему, что я очень рад. Когда оформится, пусть ко мне зайдет. Все!

...Молодец Матвей Семенович. Правильно решил. Чем драться, лучше миром кончать... А тогда вот мы подрались-таки с теми парнями. У чахлой рощицы, возле озера.

Да, подрались. Девчата ушли. Не полагалось им присутствовать при кулачном бое. Парни стояли кругом, подзадоривая своих. Первыми биться на кулаках вызвались наиболее сильные и умелые. Были на селе такие. Тарасу нелегко пришлось. Побежденным считался тот, кто свалится. А победителем кто остался на ногах. Пусть хотя бы и полуживой, чуть тепленький, но только на ногах стоящий.