Аркадий Гайдар - В дни поражений и побед

На полянке никого не было. Землянки пообвалились. Синеватый угарный дымок поднимался от обуглившихся головешек. Костер с треножником был разметан. А посредине валялся, разбитый пулею, чугунный котел.

В первую минуту все отскочили назад, опасаясь, как бы на что-нибудь не нарваться.

- Были белые! - единственно, что ясно сразу стало всем.

Оправившись немного от первоначального изумления и не заметив кругом ничего подозрительного, принялись осматриваться.

- Может быть, их и поубивали всех сонных! - высказал предположение кто-то.

- Хреновину городишь! Где же они убитые-то?

- Я так думаю и боя-то не было. Наши должно смотались во-время, да и утекли. Посмотри, вокруг ни одной стреляной гильзы не валяется, окромя той, что котел разбили.

Присмотревшись внимательно, следов боя не нашли никаких. И Сергей пришел тоже к такому заключению, что отряд успел своевременно убраться. Кроме того, если бы белые их застали, то разве стали бы они вместо преследования заниматься этим разгромом. Но куда же они тогда ушли?

- К Косой горе! - уверенно сказал Севрюков.

- Обязательно туда! Вчера еще матрос говорил.

- Когда не все там, так кого-нибудь поставили. Чать знают, что нам больше негде их искать.

- Далеко это?

- Верст пять будет горами!

- Пойдем туда!

Хлеб побросали, не до него теперь было.

Вдруг, далеко, далеко позади, сначала тихо, потом ясней и ясней послышались глухие удары..... Утихли...

- Орудия! - крикнул кто-то.

И заколотились сердца тревожно, волнующе и сладко до боли. - "Может быть... - думал каждый. - Может быть уже скоро?"...

И, окрыленные новой надеждой, понеслись они во весь дух к своим.

Когда, часа через два, спускались они усталые, но бодрые к морю, из-за гор взошло солнце теплое и яркое. И тяжелые, темные волны загорелись сразу голубоватым призрачным блеском.

Вышли на шоссе.

- Вон! - указал один на кусты, рассыпанные по буграм над дорогою. Самое засадистое место.

- Они сюда хотели?

- Сюда! Сейчас кто-нибудь покажется. Потому они наблюдают.

Подошли поближе. - Никто не показывался.

- Гляди-ка! - говорил один, останавливаясь возле кучки темных камней. - Кровь!...

- Вон еще.

Подошли вплотную, - никого. Двое полезли наверх, другие остались поджидать внизу. Кто-то дернул Сергея за рукав. Он обернулся и увидал Севрюкова, с ужасом смотревшего на него.

- Ты что!... - спросил Сергей удивленный. - Да говори же!...

- Они там... - беззвучным, оборвавшимся голосом ответил Севрюков, показывая куда-то на море. - ...На берегу!...

Тут и Сергей увидел на берегу трупы расстрелянных белыми товарищей. И пошел туда.

Стоял Сергей задумчиво. Сняв шапки, стояли оставшиеся с ним партизаны, склонившись над трупами товарищей. Шуршало море гальками. Тихо всплескивая, набегала голубоватая прозрачная волна на берег и, прильнув ласково к откинутой руке Яшки, уходила обратно.

- Не дождались! - сказал кто-то, вздохнув тяжело.

- Нет!...

XXIV.

И все рухнуло. Заметались беспомощно тысячами солдаты, беженцы, офицеры. Бросились с отчаяньем к морю. Чуть не с оружием врывались на переполненные суда. Ждали с лихорадочным нетерпением новых. Новых не было. Старые уходили. Начиналась паника. Разбежались все от орудий, от пулеметов, от обозов. Пехотинцы кидали на улицах винтовки. Кавалеристы пускали лошадей, сбрасывали шашки. Повсюду метались офицеры. Срывали погоны... Проклинали всех и все.

На окраинах, около цементных заводов, раздавалась беспорядочная трескотня.

- Большевики в городе! - послышались крики. У набережной кто-то испуганно взвизгнул.

И почти что в самую гущу вылетел откуда-то небольшой кавалерийский отряд и, не обращая ни на кого внимания, умчался, трепыхая красным значком, дальше.

Вскоре и весь город был занят.

Сергей с винтовкой в руках бегал по улицам. Он уже знал, что его бригада здесь, и разыскивал свой полк. Но посреди сумятицы и шума добиться толком ничего не мог.

Кто-то сказал ему, что полк, кажется, на вокзале.

Кинулся бежать туда и вдруг столкнулся, совершенно неожиданно, со знакомым красноармейцем из команды связи своего полка.

- Петров!... Где наши? - крикнул он.

- Горинов!!... - отскочил даже тот. - Откуда?

- После!... После! Где наши?

- Наши везде. И на станции и в порту.

- А разведка?

- Вон! Видите пристань... Так они там охраняют что-то.

Стрелой полетел туда. Ну, конечно, они... Вон Владимир, кричит что-то и бегает, расставляя людей. Вон Дройченко, возле громадной кучи тюков со снаряжением.

- Володька! - кричит Сергей. - Володька! Здравствуй!...

Повернувшись, тот замер от изумления, потом бросился к нему. Со всех сторон бежали красноармейцы его команды. Откуда-то стремительно, как и всегда, вылетел Николай и завопил от радости что-то совсем несуразное.

Сергея расспрашивали, - он распрашивал. Ему тискали руки, - он жал руки.

- Я говорил! - перебивая всех, кричал Николай. - Я говорил, что будет!...

И смеялись кругом все громко, искренно и весело.

Рухнул белый юг. Разгром был полный. Тысячи офицеров, десятки тысяч солдат были взяты за последние дни в плен. А уж об остальных нечего и говорить. Орудия, пулеметы, бронемашины, бронепоезда...

- Смотрите, товарищи! - говорил Сергей, когда все немного успокоились. - Пришел и наш черед. Сегодня вся армия... вся Республика... сегодня мы празднуем победу.

Кругом била жизнь ключом. Носились кавалеристы. Проходили отряды с песнями, и откуда-то доносились бодрые, приподнимающие звуки боевого марша.

А на море, у далекого синего горизонта, чуть заметные темные точки, корабли Антанты дымили трубами...

......Корабли Антанты покидали Советскую страну.

Конец.