Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

Симпатичный молодой человек приветливо плюнул в чернильницу, изящным ударом ноги опрокинул редакционную корзину и, наскоро написав на стене мелом "дурак", вывинтил электрическую лампочку. Проделав все эти бесхитростные операции, молодой симпатяга интимно стукнул меня по спине и сказал:

- Здорово, шпана! Канаете небось?

- 3 - здрав - вствуйте, - проговорил я. - Канаем... Хи-хи!

- То-то! И я, знатца, к вам по делу. Хулиган я.

- Да что вы говорите! - фальшиво воскликнул я. - Вот бы ни за что не сказал этого! Такой симпатичный, элегантный юноша - и вдруг хулиган! Садитесь.

- Спасибо. Уже отсидел. У меня к вам дельце. Вы тут, говорят, канаете специальный хулиганский номер?

- Канаем.

- Тады, знатца, есть такое дело. Как я есть стопроцентный хулиган-одиночка с большим судебно-исправительным стажем, то требую, чтоб меня, знатца, поместили на первую страницу!

- Видите ли, товарищ... - пробормотал я.

- Амба! - закричал грозным голосом хулиган. - Ты мне, Яшка, помидоры не крути. Одно из двух: помещаешь меня на первой странице или не помещаешь?

- Во-первых, я не Яшка, а во-вторых, я не знаю, заслуживаете ли вы, милый молодой человек, быть помещенным на первой странице хулиганского номера.

- Это я-то? Не заслуживаю? Хо-хо! Да за мной такие дела числятся, что ты пальчики себе оближешь. Надевай очки и записывай. Во-первых, знатца, иду это я на прошлой неделе и вдруг вижу на доме окно. Ну, я, конечно, взял палку и дзынь! Три стекла как одна копейка! Во! Подойдет?

- Не подойдет, - вздохнул я.

- Почему такое? - нахмурился хулиган.

- А потому, что нам для первой страницы три стекла маловато. Нам вот из Рима сообщают, что фашисты на днях в помещении местной коммунистической газеты все до одного стекла переколотили. Штук полтораста стекол. А вы говорите - три. Не пойдет.

- Полтора-а-ста! - с оттенком легкой зависти прошептал хулиган. - Тады, конечно... Фашисты перекрыли, сволочи. Тады записывай дальше. Иду это я, знатца, третьева дни и вдруг вижу кинематограф. Тут я, знатца, лег поперек дверей и не пропускаю народ - за ноги барышень хватаю. Патех-х-ха! Минут, чтоб не соврать, десять пролежал - никого не пускал. Конечно, потом ночевал в районе. Гы-гы! Подойдет?

- Не подойдет, - вздохнул я. - На этой неделе и не такое еще было! На этой неделе не кто-нибудь, а сам министр внутренних дел лег поперек Англии и не пропускал советскую делегацию - за ноги хватал. До сих пор, можно сказать, лежит и никого не пускает, а вы говорите - десять минут! Не пойдет!

У хулигана на глаза навернулись слезы.

- Тады, знатца, перекрыл. Тады, знатца, пиши-записывай. Еду это я, знатца, на трамвае и дай, думаю, буду людей посыпать нюхательным табаком. Как начали они все чихать! Па-а-ате-еха! Пойдет?

- Не пойдет. Это что - нюхательный табак! Вот нам сообщают, что в Америке во время испытания нового удушливого газа отравилось пятьсот человек. А вы говорите - чихали в трамвае. Не пойдет.

- Перекрыли, чертовы американцы! Перекры-ыли, буржуи проклятые! зарыдал хулиган. - Куда ж мне с ними тягаться!

- То-то же, молодой человек, - наставительно сказал я. - И нечего с суконным рылом лезть в калашный ряд. Ступайте, молодой человек, на четвертую страницу, скажите там, чтоб вас петитом набрали. А первая страница - это, милый, не для вас. Кишка тонка.

Хулиган вытер рукавом под носом и, вздрагивая от глухих рыданий, встал.

- За что боролись?? - хрипло сказал он. - За что, я спрашиваю, боролись? Чтоб теперь проклятым буржуям первую страницу уступать? Командные высоты? Э-х-х! Знал бы - ни в жисть бы не хулиганил. Прощевайте, товарищ.

И, обливаясь теплыми детскими слезами, хулиган печально побрел на четвертую страницу, на петит.

Международная буржуазия торжествовала.

1926

Наскоро насвинив в Аркосе и разорвав дипломатические отношения с СССР, Чемберлен сунул отмычки под подушку, деловито сел на извозчика и поехал устраивать очередной антисоветский фронт.

- Вези ты меня, брат извозчик, сначала во Францию, к господину Бриану. Где живет господин Бриан - знаешь?

- Помилуйте, вашсиясь. В прошлом году возил. Как же-с!

- Ну так вот. У Бриана я задержусь минут на пятнадцать - двадцать, не больше, устрою кое-какие антисоветские делишки, а потом поедем, братец ты мой, к господину Штреземану в Германию. Где живет господин Штреземан, знаешь?

- Помилте! В прошлом году возил.

- Гм! Так вот! У Штреземана я посижу самое большее пять минут, обделаю там один маленький дипломатический разрывчик с СССР, и после этого, дорогой ты мой извозчик, поедем мы с тобой...

- К господину Муссолини, в Италию-с...

- Верно, извозчик. Откуда ты знаешь?

- Помилте! В прошлом году возил. Вы, вашсиясь, об эту пору аккурат каждый год ездите антисоветский фронт налаживать. Хе-хе! Пора, кажись, знать. Хи-хи!

- А ты бы поменьше языком молол, извозчик, - сухо заметил Чемберлен, не твоего это ума дело. Да. У Муссолини посижу максимум две минутки, организую небольшой взрывчик советского посольства, а оттуда повезешь ты меня, извозчик, прямым сообщением в Румынию. Военное снаряжение там надо забросить в одно местечко возле границы.

- В Польшу заезжать не будете?

- Пожалуй, заеду на обратном пути. Ну-с...

- Н-н-но, милая! И-ех! С горки на горку, барин даст на водку!.. Пошевеливайся...

Чемберлен бодро вошел в кабинет к Бриану.

- Ба! - воскликнул Бриан. - Сколько лет! Сколько зим! Какими судьбами! Очень, очень рад вас видеть! Сердечно тронут. Чаю? Кофе? Какао? Садитесь, садитесь.

- Мерси. Я на одну минуточку. Внизу ждет извозчик. У меня к вам небольшое дельце.

- Бога ради! Ради бога!

- Антисоветский фронт. Как вы на этот счет?

- Ну, как вам сказать... Оно конечно... Может быть, все-таки чаю стаканчик выпьете? А? Отличный китайский чай! Усиленно рекомендую.

- Мерси.

- Мерси "да" или мерси "нет"?

- Мерси нет.

- Чашечку, а?

- И не просите. Китайский чай действует на сердце. Опять же - внизу извозчик.

- А вы отпустите извозчика. Посидим, поболтаем. Так редко, знаете, приходится поговорить с интеллигентным человеком. Кстати, вы слышали последнюю политическую новость - Авереску проворовался.

- Что вы говорите! А я как раз собрался сегодня к нему заехать. Гм... И много, простите за нескромный вопрос, спер?

- Строго говоря, он еще не кончил красть: мебель и пианино из министерства не вывезены. Но по предварительным подсчетам...

- Печально, печально... Ну-с, впрочем, не будем отклоняться. А то у меня внизу извозчик, знаете ли... Так как же насчет фронтика?

- Какого фронтика?

- Да единого же антисоветского? А? Как вы на сей предмет?

- Единого... Антисоветского? Гм... Что же... Цель не вредная... Да! Чуть не забыл! Как вам нравится Лендберг?

- А что такое?

- Как что такое! Да вы, батенька, газет, что ли, не читаете? Через Атлантический океан, на аэроплане, шельма, перелетел - и ни в одном глазу! Вот эт-та трю-у-у-к! Так вы, значит, от чаю решительно отказываетесь?