Михаил Салтыков-Щедрин - Губернские очерки

Забиякин . Да, конструкция настоящая полицейская… однако случаи бывают всякие… Вот третьего года приезжал сюда в полицеймейстеры проситься… мужчина без малого трех аршин был, даже страшно смотреть машинища какая! однако ему отказали, а дали место этому плюгавому Кранихгартену.

Живновский . Да нет! да вы поймите, ведь этого нельзя! на меня посмотреть так картина! А у этого трехаршинного, верно, изъян какой-нибудь был. ( Решительным тоном .) Нельзя этого!

Забиякин . А что вы думаете? может быть, и в самом деле изъян… это бывает! Я помню, как-то из Пермской губернии проезжали здесь, мещанина показывали, с лишком трех аршин-с. Так вы не поверите… точный ребенок-с! до того уж, знаете, велик, что стоять не в силах. Постоит-постоит для примеру – да и сядет: собственная это, знаете, тяжесть-то его так давит.

Живновский . Как же вот и не сказать тут, что природа-то все премудро устроила… вот он готов бы до небес головой-то долезти, ан ему природа говорит: «Шалишь! молода, во Саксоньи не была! изволь-ка посидеть!» Ахти-хти-хти-хти! все, видно, мы люди, все человеки!

Забиякин ( крепко сжимая ему руку ). Именно так, поручик, именно так! Святую вы истину сказали: все мы люди, все человеки!

Живновский . Однако жив самом деле сиятельный-то князь что-то долго поворачивается! У меня, значит, и в животе уж дрожки проехали – не мешало бы, знаете, выпить и закусить… А вы, чай, с Настоем Ерофеичем тоже знакомы?

Забиякин . У нас в полку его Настасьей Ерофевной прозывали… как же-с, пью.

Живновский . Ха-ха! Настасья Ерофевна! А надо правду сказать, что наш брат военный, как уж скажет что, так именно, можно сказать, помелом причешет!

Налетов ( в нетерпении останавливаясь посреди залы ). Э… однако это просто, терпенья никакого недостает! быка, что ли, они там едят! Даже Разбитной не идет. ( Становится против Хоробиткиной и устремляет на нее свое стеклышко. В сторону .) А недурна! есть над чем позаняться. ( Вслух ей .) Э… вы, сударыня, верно, тоже с просьбой к князю?

Хоробиткина ( потупляя глаза и зарумяниваясь ). Точно так-с; только их сиятельство чтой-то уж очень долго держут…

Налетов . Да вы бы сели, сударыня. ( Подает стул Хоробиткиной, которая жеманится .)

Живновский ( Забиякину ). Это значит, пошел наш сок о л по клюкву по ягоду!

Хоробиткина . Помилуйте-с, вы слишком учтивы, граф!

Налетов . Это наш долг служить прекрасному полу. ( Садится возле нее .) Э… а у вас, верно, какое-нибудь важное дело? Мамаша обидела? ( подражая произношению маленьких детей ) платьица хорошенького не купила? куколку не подарила? конфетки не дала.

Хоробиткина ( рдея ). Ах, какие вы насмешники! разве я маленькая, чтобы мне в куклы играть?

Налетов . Еще бы! ну, признайтесь, давно ли вы ходить начали? все, чай, «мамаса», «папаса»! Ну признайтесь!

Хоробиткина ( наивничая ). Помилуйте-с, как это возможно! Я уж два года замужем!

Налетов . Э… не может этого быть! вы на себя клевещете! да, впрочем, это известная замашка детей прибавлять себе лета… ( Детским произношением .) Ну, пьизнайтесь, больсой оцень хоцется быть?

Живновский ( Забиякину ). Ишь, шельма, как тает! молодец он, а все, знаете, не то, что в наше время бывало… орлы! Налетишь, бывало, из-за сизых туч, так все эти курочки словно сожмутся, даже взглянуть не смеют: просто трепет какой-то!

Те же и Шифель, который несколько избочившись по-камергерски и забегая вперед правою ногою, намеревается перейти через приемную комнату во внутренние покои.

Налетов ( быстро устремляясь навстречу Шифелю ). А! Самуил Исакович! спаситель, хоть бы вы нашему князю диету предписали! шутка ли! целых полчаса здесь изнываю, покуда его сиятельство изволит завтракать.

Шифель . Да, князь любит покушать. Знаете, mens sana in corpore sano, [60]а у кого тело в добром здоровье да совесть чиста, так желудок ужасно какую массу переваривает… а у нашего князя именно чистая совесть!

Налетов . А вы к нему?

Шифель . Нет, я к княжне: она у нас что-то прихварывает. Я и то уж сколько раз ей за это выговаривал: «Дурно, ваше сиятельство, себя ведете!», право, так и выразился, ну и она ничего, даже посмеялась со мною. Впрочем, тут наша наука недостаточна ( тихо Налетову ): знаете, там хоть княжна, хоть не княжна, а все без мужа скучно; ( громко ) таков уж закон природы.

Налетов . Не можете ли вы хоть намекнуть князю, что я его ожидаю?

Шифель . С удовольствием, отчего же! только я вам скажу, что у князя пищеварение очень, очень трудно всегда совершается!..

Налетов . Ну, хоть Разбитного. Я уже посылал за ним, да что-то нейдет.

Шифель . То есть, Леонида Сергеича, хотите вы сказать?

Налетов . Ну да.

Шифель . Так он у нас Разбитным уж не называется, а называется Леонидом Сергеичем… отношения, знаете…

Налетов . А что же такое?

Шифель ( вполголоса ). Он нынче доверенное лицо у князя, а особливо у княжны… знаете, после этой истории с Техоцким…

Налетов . Гм.

Шифель . То-то. Вы не вздумайте его по-прежнему, Разбитным называть… то есть вы, однако ж, не подумайте, чтоб между ним и княжной… нет! а знаете, невинные этак упражнения: он вздохнет, и она вздохнет; она скажет: «Ах, как сегодня в воздухе весной пахнет!», а он отвечает: «Да, весна обновляет человека», или что-нибудь в этом роде…

Хохочут оба.

Только вы, смотрите, не выдавайте меня!

Налетов . Помилуйте, как можно! Однако вы проказник, Самуил Исакович! ( Хохочет .)

Шифель . А вы здесь, верно, по тому делу?

Налетов . Ну да, надоело уж оно мне. Да и ваше-то губернское начальство хорошо! из-за какой-нибудь девки столько embarras [61]подняли, точно сыр-бор загорелся!

Шифель . Шалун! а зачем же было поступать так неосторожно?.. ну, да бог милостив, как-нибудь дело устроится: князь у нас человек души необыкновенной; это, можно сказать, ангел, а не человек…

Налетов . Помогите хоть вы мне как-нибудь. Сами согласитесь, за что я тут страдаю? ну, умерла девка, ну, и похоронили ее: стоит ли из-за этого благородного человека целый год беспокоить! Ведь они меня с большого-то ума чуть-чуть под суд не отдали!

Шифель ( грозя пальцем ). Шалун! а что по свидетельству-то оказалось?

Налетов . Нет, позвольте, Самуил Исакович, уж если так говорить, так свидетельств было два: по одному точно что «оказалось», а по другому ровно ничего не оказалось. Так, по-моему, верить следует последнему свидетельству, во-первых, потому, что его производил человек благонамеренный, а во-вторых, потому, что и закон велит следователю действовать не в ущерб, а в пользу обвиненного… Обвинить всякого можно!