Игоpь Семенов - Рассказы

Как правило мусор выношу я сам, потому что добрый и люблю жену. Я готовлюсь к этому событию за три дня, тщательно прорабатывая маршрут и собирая в дорогу все необходимое, чтобы не попасть впросак по дороге. Конечно, я хожу "на дело" всегда один, чтобы не подвергать опасности жизни моей семьи. Утром, в день выноса мусора, жена встает пораньше и, весело напевая на кухне, готовит мне завтрак. Я ем, не спеша, и с достоинством, тщательно пережевывая пищу и помыв заблаговременно руки. После завтрака, начинается главная часть подготовки. Я достаю из секретера, коричневого цвета, купленного мною за 2 миллиона 300 тысяч рублей, бумажку, содержащую список необходимых вещей. Конечно, я давно выучил список наизусть, но ведь можно и забыть, особенно если накануне больно удариться головой об пол. Я читаю список и проверяю наличие:

— Брюки рабочие — 1

— Рубашка — 1

— Свитер или теплая кофта — 1

— Тапочки, туфли или резиновые сапоги (в зависимости от погоды) — 1

— Кепка — 1

— Куртка — 1

— Перчатки (зимой) — 1

— Сухой паек на сутки — 1

— Спички — 1

— Саперная лопатка — 1

— Компас — 1

— Противогаз — 1

— Деньги — Много, лучше все, какие есть в доме

— Ведро — 1

Я вспоминаю про ведро и галопом бегу на кухню за ним. Я готов.

Для того, что вынести мусор, мне приходится покинуть квартиру. Как правило, я делаю это в 7:15. Открыв дверь квартиры, я нюхаю воздух и, убедившись в полном отсутствии опасности, делаю шаг на лестницу. Лестница в нашем доме обыкновенная, состоящая из 10 ступенек и перил. Чтобы спуститься по ней, приходится вес тела перемещать вперед и делая попеременные шагательные движения ногами (у меня их две: правая и левая) опускаться. При подъеме же необходимо больше сил. Надо откинуть тело немного назад и, поднимая ноги по очереди, ставить их на вышестоящие ступени. Это трудно, но после нескольких тренировок получается. Причем, следует заметить, что ноги надо ставить каждый раз на новую ступеньку. Перила служат для страховки во время движения. За них я всегда придерживаюсь, чтобы не скатиться кувырком. Когда я только въехал в этот дом, я пренебрегал ими, думая о Стругацких (я часто о них думаю). И однажды я упал. Я не удержал равновесия и скатился вниз, выбив два зуба и сломав правую руку. С тех пор я заикаюсь и пукаю в общественных местах.

Итак, выйдя в 7:15 на лестницу я делаю первый шаг и легко спускаюсь на два пролета. На это у меня уходит 7 минут. Я иду медленно и размышляю о Стругацких (я о них всегда размышляю). В левой руке у меня мусорное ведро, а правой я придерживаюсь за перила. Меня изредка догоняет Пал Палыч, сосед из 98 квартиры. Он тоже выносит мусор. Мы с ним здороваемся. На это тратится еще 3 минуты и прощаемся, еще 2 минуты. В подъезде у нас прохладно, но мне не холодно, потому что я хорошо подготовлен к трудностям. После второго лестничного пролета перед глазами появляется крышка мусоропровода.

Я подхожу к мусоропроводу не спеша, опасливо поглядывая по сторонам. Мне кажется, что в таких местах в любое время может поселиться бомж или карлик. И я опасаюсь, что он неожиданно выскочит из своего укрытия и напугает меня до смерти. Но и на этот раз все обходится благополучно. Около мусоропровода никто не поселился и я, уже более смело, хмыкаю и ставлю ведро на пол. Из глубины на меня дует ветер, несущий ароматы отбросов. Противогаз смягчает ударную волну, и я берясь обеими руками за ведро (Правой за ручку, левой за днище), переворачиваю его в люк.

Итак, на часах 7:30, и я начинаю обратный путь. С пустым ведром идти легче, чем с полным. Почему так, я не знаю. На обратную дорогу у меня уходит 7 минут, еще 2 минуты я мою руки и чищу зубы. После этого, с чувством выполненного долга, я ложусь на диван.

Я попал в Москву в разгар весны. Попал по делу, а точнее за казенный счет. Дела особенно там никакого и не было, а было желание провинциала хоть одним глазком посмотреть на столичные прелести.

Короче, прилетаю, спускаюсь по трапу "Дугласа" и ступаю на запорошенную снегом московскую землю. Тут же начинаю сомневаться относительно местоприбытия самолета. Здесь следует пояснить, что лечу я из холодной Сибири, где дневная температура уже достигает 20 градусов выше нуля. С надеждой вглядываюсь в здание аэровокзала (Копенгаген или Лондон). Но массивные буквы ШЕРЕМЕТЬ… разбивают надежды вдрызг. Слово не дочитываю и начинаю нервно кутаться в ветровку, являющуюся единственной теплой вещью, захваченной с собой в дорогу. Есть, правда, еще кожаная куртка, но в багаже, а багаж в недрах стального монстра. Без особой паники, издавая дикие крики и расталкивая остальных пассажиров локтями, влезаю в автобус и на некоторое время окукливаюсь. Дородная тетка в дубленке злорадно пялится на мои посиневшие щеки: — А еще сибиряк, — цедит она пренебрежительно.

Страшная истина открывается моему замерзающему сознанию: "Сибиряк это не тот, кто не замерзает, а тот, кто тепло одевается!!!!"

В помещении выдачи багажа, не отходя от конвейера, трясущимися руками потрошу свою сумку в поисках утеплителя. Есть! Я вползаю в куртку и начинаю понемногу оттаивать. Первыми пропадают сосульки с усов. Тетка в летной форме, следящая за порядком и неприкосновенностью вещей, подозрительно косится на меня и без того косым глазом и озирается в поисках милиционера. Дабы не усугублять обстановку я чинно сгребаю вываленное на пол барахло и, подхватывая не закрывающуюся сумку, гордо направляюсь к выходу, проклиная негостеприимную столицу.

В кожаной куртке на улице тепло. Я выскакиваю под мокрый снег и начинаю озираться в поисках автотранспорта. Шереметьево безразлично таращится мне во след и зевает всеми своими буквами. К остановке подкатывает автобус, и я неспешно поднимаюсь по ступенькам, бросая последний взгляд в сторону летного поля. Почему-то мне чертовски хочется домой. — Дорогая моя столица, золотая моя Москва, — негромко напевая, плюхаюсь в кресло. Кондукторша подозрительно смотрит на меня. Я снимаю с головы капюшон, показывая, что на голове у меня нет заячьих ушей, и что, вообще, я — очень честный человек. По моему взгляду она понимает, что я даже могу оплатить проезд, и успокаивается.

У меня появляется устойчивый комплекс, что на любой свой вопрос я непременно получу в ответ "Не знаю". Почему-то именно эти слова я и слышу. "Не может быть, чтобы все были приезжими" — стряхиваю я с себя наваждение и начинаю внимательно присматриваться к людям. Вот плывет навстречу дородная тетка с младенцем за руку. Непосредственный ребенок лениво сосет Чупа-чупс. — Извините, пожалуйста, — вежливо начинаю я. Тетка притормаживает. — А что такое ПИЛИВАН? — лучезарно улыбаясь, спрашиваю я. — Не знаю, — коротко но очень веско ответствует тетка и устремляется прочь, увлекая за собой ребенка. — Ба-а-ба, — доносится до меня детский голосок, — что такое пилива-а-ан… Взгляд мой переключается на девушку в черном джинсовом костюмчике. — Девушка, не откажите в любезности, — начинаю я стеснительно. — ??? — Не подскажете мне, что такое ПИЛИВАН? — Не знаю, — осторожно соблюдая дистанцию, отвечает она и устремляется прочь, туда, где может быть в этот момент продают эти самые ПИЛИВАНЫ.