Чингиз Гусейнов - Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

И думу, что тревожила, ангел Джебраил... - нет, не прочёл и не услышал: она светилась, дума Мухаммеда, и Джебраил её постиг!

О дерзостная мысль!

Но разве...

Как смеешь ты, Мухаммед?! Есть истина, а если есть она...

Лишь ангел он и не допущен был в Его пределы!

Нет, Мухаммед не успеет!

Но что? Спросить и постичь? Узнать и поведать? Лишь молвлено: Вернешься в Мекку!

109. Всепрощение побеждённых

И вот долгожданный поход на Мекку десятого числа месяца

рамадан, признанного священным, - сколько событий именно в

этом месяце: и ниспослание Корана, и победный Бадр!.. Но и

смерть Хадиджи! Убиение... - не случилось ещё, но

непременно случится, увиденное с одного из небес

Мухаммедом, - соратников тоже в месяц рамадан! И с войском

в десять тысяч - пока Мухаммед шёл, новые племена примыкали

к нему, бедуины... - без единого пролития крови овладел

Меккой! Случилось через семь лет, восемь месяцев и

одиннадцать дней после хиджры.

Дядя его Аббас просил, умолял мекканцев не сопротивляться:

иначе - гибель всех курайшей, такова воля Единого Бога,

чтоб пророк ступил на мекканскую землю. Аббас вышел из

города ночью, чтоб примкнуть к Мухаммеду, уговорив пойти с

ним Абу-Суфьяна; тот согласился признать, что Аллах един,

но что Мухаммед - посланец Аллаха, долго не соглашался.

"Так унизиться, - кричала ему в ярости жена (но примет

ислам, дабы избежать гонений), когда Аббас его уломал, а

затем схватила мужа за усы и стала кричать: - Эй, люди,

чего вы смотрите, как овцы, убейте этого старого жирного

труса!"

Въехав победителем, Мухаммед раскинул шатёр у кладбища, где

похоронены дед, Абу-Талиб, Хадиджа, дети... - со сладостью

победы горечь утрат смешалась. "Нет у меня дома в Мекке!"

сказал.

В Каабу! Очистить от скверны идолов! Смыть изображения на

стенах водами священного Замзама.

И невежды вопрос Мухаммеду: Как быть с фигуркой Аллаха

брата Хубала?

Но разве это Аллах Всевышний Бог, чьим пророком является?!

Сохранить... оглянулся Мухаммед - нет фигурки Девы Марйам с

младенцем, исчезла!

Лишь после уничтожения идолов вошел в Каабу. Собираясь

молиться, задумался: в других мечетях велел обращать взор к

Мекке, а здесь, в Каабе, куда обратиться при молитве?

Расположился между Чёрным камнем и южным углом лицом на

север - не в сторону ли Эль-Кудса?! Да, только туда! Так

угодно Богу!

И тем предрешил судьбу Храмовой горы и скалы Мориа,

ас-Сахры, откуда совершил мирадж: Да будет там возведена

мечеть!Мухаммед стоял на пороге Каабы, говорил: Бог

покончил с родовой, племенной, всякой иной сегодня и

навсегда гордостью, ибо все происходим от Адама,

сотворённого из праха, посему кто благочестивей, тот и

благородней!

Приняли присягу верности Богу: каждый в отдельности

мужчина, каждая в отдельности женщина. Всепрощение

побеждённых! И ласковое обхождение с теми, кто принял

ислам, и первый - Абу-Суфьян, который выдал любимую дочь

Умм-Хабиба от третьей жены за Мухаммеда сразу после битвы у

рва и в знак завершения всех войн; и якобы просил дочь

накануне свадьбы повлиять на мужа, чтоб помиловал, а она

наутро после свадьбы, уже став женой пророка, не позволила

отцу - ведь он ещё многобожник! - сесть на ковёр в её доме!

Абу-Суфьян поклялся: Нет божества, кроме Аллаха, и

Мухаммед - пророк его!

Кто покаялся, - сказал Мухаммед, - тот прощён! Я пришёл не

казнить курайшей, а открыть им дорогу в новую веру!

И вдруг... Хинда, жена Абу-Суфьяна, предстала перед ним:

"Да, я Хинда, - сказала, - можешь меня казнить за Хамзу! Но

и ты убил в Бадре моих детей, которых я родила и вырастила!

Простим друг друга за прошлое!"

"Знаю, что приняла ислам, - ответил Мухаммед, - не смею

потому тебя преследовать, ибо ты отныне Божий человек!"

Джебраил был явлен Мухаммеду с новым повелением от Бога,

слышали мекканцы:

Даровали Мы тебе, Мухаммед, явную победу, и Я простил тебе, что из твоих грехов предшествовало и что было позже.

- Но какие грехи у меня, о Боже?- Сам о том знаешь!

Так и не узнал - ни тогда, ни потом. Впрочем, что-то всегда, постоянно беспокоило: Так ли я слышу Его?

- Вот-вот!

Не ошибиться б!..

Аллах - Он Бог Единый, Творец всех Писаний, и потому не может Он... нет, мысль важная, тревожащая, трудно уловимая недодумывалась никак, улетучивалась, возникая снова: Но можешь ли Ты, о Боже правый, высказывать то, что я, раб Твой ничтожный, до конца не разумею? (а в глубинах глубин лишь дуновение мысли: не приемлю!). Нет, - поспешил оправдаться, - то не ропот, то - согласие, смею ли? Но тут же следом невольно продолжилось: да-да, согласие несогласия! Каюсь! В том не вина моя, в том... О Боже, как разобраться в тексте, исчёркан, местами стёрт, что-то важное кроется, прячется в этом согласии несогласия, впечатление такое, что тот, кто вяжет фразы (так в свитке! - Ч.Г.), и хочет, чтоб прочиталось написанное, и явно противится обнаружить сокровенное; такая вот странная, прямо-таки загадочная стилистика*.

______________

* Домыслилось (логика + интуиция?) после завершения перевода со среднетюркского свитков и - забегая вперёд, скажу - сур Корана. Отталкивался от фразы, приведённой в свитке: Аллах - Он Бог Единый, Творец всех Писаний, и потому не может Он... Но что? А вот что: не может Он высказывать мысли, которые хоть в малой степени противоречат нормам нравственности, морали, образу жизни на все времена, и для Него не существуют заповеди к случаю, для временного пользования! А если Он всё же, судя по Писаниям, в том числе составленному Корану - не забудем, что это делали люди, - высказывает таковое, то это не что иное, как приписанное Ему людьми, пророками, включая и Мухаммеда, которые, очевидно, не сумели адекватно расшифровать, озвучить на своих родных языках Его символы и знаки, зачастую или порой шли по пути очевидному, разумели в пределах своего известного, связанного с их временем, традициями, обычаями, им знакомыми, ибо так было легче понять явленное. И Мухаммед в озарении, вдруг вспыхнувшем в нём, кается, что мог не так Его понять, Всемудрого и Всезнающего.

...И чтобы милостью Своей Я одарил тебя, повёл прямым путём, помог великой помощью. И да наказаны будут мушрики, лицемеры и лицемерки, думающие о Едином Боге думами зла: против них - поворот зла. Воистину тот, кто присягает, - присягает Богу. Рука Его - над их руками. А кто нарушит - разве тот против Меня? Нет - против себя!

...Лишь Фатима одна у меня осталась! (И года не пройдёт

после смерти Мухаммеда, как умрёт и она.)

- Спросите у Зейда, сколько я совершил походов, - он вам

ответит, и не надо переспрашивать меня, точен ли он.

- Уже спросили.

- И что он ответил?