Мирза Ибрагимов - Наступит день

- Ну, теперь расскажи о себе, - попросил его Фридун, - как у тебя в Мазандеране?

- Жизнь наша повсюду одинаково тяжела, - начал Риза Гахрамани.

Из своих двадцати шести лет двадцать он провел на работе. Ему было всего шесть лет, когда отец, мелкий торговец в Мазандеране, привел его в свою лавчонку. С этого времени он вместе с отцом каждый день отправлялся чуть свет на работу и с ним же к вечеру возвращался домой.

В лавке отец то и дело давал ему всяческие поручения: "Риза, сынок, сбегай к Мешади-Абасу, скажи, чтобы принес стакан чаю для покупателя!..", "Сынок, ну-ка, разменяй быстренько эти десять туманов!..", "Не стой зря, наполни мешок господина углем!.."

В лавочке всегда было достаточно работы для маленького Ризы, поэтому по возвращении домой он быстро проглатывал поданный матерью ужин и валился в постель. Не успевала голова его коснуться подушки, как он сразу засыпал. Часто и во сне слышались ему приказания отца, казалось, что он бегает по его поручениям.

Несмотря на это, он чувствовал себя счастливым в своей семье. У них была своя лавка, был обеспеченный кусок хлеба. Но неумолимый закон рынка быстро развеял по ветру их маленькое счастье.

В погоне за большим барышом отец Ризы поддался на уговоры одного торговца и впутался в рискованную сделку. В два месяца он разорился и вынужден был закрыть лавку. Чтобы поправить дела, отец решился распродать домашние вещи. Но снова стать на ноги ему так и не удалось. Тогда после долгих уговоров и просьб он определил сына учеником к кузнецу.

В кузнице Риза целый день раздувал мехи либо стучал молотом, получая за это два крана в день.

Сломленный банкротством и дальнейшими неудачами, отец слег.

- Все терпи, сын мой, но научись ремеслу. Без ремесла не проживешь в этой стране, - неустанно повторял он сыну.

Мальчику не было полных двенадцати лет, когда отец скончался, оставив семье в наследство лишь рваный коврик да изодранную постель.

Видя, что мальчик старается, мастер увеличил его жалованье, стал платить три крана в день. Денег этих хватало семье лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Но они и за это благодарила небо, потому что тысячи таких, как они, влачили еще более жалкое существование, будучи не в состоянии заработать не только три крана, но и три шая. Безработица, страшная безработица свирепствовала повсюду.

Страх остаться без дела заставлял Ризу не только выполнять обязанности подмастерья, но и всячески прислуживать мастеру, не гнушаясь никакой работой. Помня завет отца, он старательно перенимал от кузнеца его искусство и стал подлинным мастером своего дела. Теперь он получал уже пять кранов в день.

Когда ему стукнуло восемнадцать лет, мастер подозвал его и сказал:

- Вот что, сын мой! Ты мужчина, и рука у тебя крепкая. Открой свою кузницу или поступи на работу в другую мастерскую. Совесть не позволяет мне продолжать платить тебе пять кранов, а на большее у меня средств не хватает. А я найду себе какого-нибудь мальчика. И он получит кусок хлеба, и у меня работа не станет. Я посвящал тебя в ремесло, не жалея сил. Скажешь спасибо хорошо, - не скажешь - и то ладно. В обоих случаях пусть благословит аллах память твоего покойного родителя!..

Риза поблагодарил кузнеца:

- Спасибо, мастер. Ты был мне как отец, и ничего плохого я от тебя не видел. До смерти не забуду твоего добра...

Целый месяц метался Риза в поисках работы и наконец, затратив на взятки скопленные матерью в течение долгих лет двадцать туманов, сумел поступить чернорабочим в депо мазандеранской железнодорожной станции.

Здесь он работал без устали день и ночь и благодаря отличному знанию дела был вскоре назначен помощником мастера по ремонту. Он прослыл прекрасным работником. Все, кому приходилось работать с ним, были им довольны. Общительный, трудолюбивый, скромный, он вызывал в тех, кто его знал, любовь и уважение.

Положение Ризы уже достаточно упрочилось, но он остался совсем один мать умерла от язвы желудка. Тяжело было возвращаться после работы в пустую, холодную комнату, и он стал задерживаться в депо, работая по шестнадцать восемнадцать часов в сутки, до полного изнеможения.

Однажды Ризу вызвали к начальнику станции.

Начальник представил его высокому грузному господину в очках и сказал Ризе:

- Господин прибыл из Тегерана. Услышав, что ты слывешь у нас хорошим мастером, он решил перевести тебя в тегеранское депо. Что ты скажешь на это?

Предложение показалось Ризе заманчивым.

- Воля ваша! - ответил он начальнику.

Довольные таким ответом, начальник и тегеранец переглянулись.

Спустя месяц Риза Гахрамани работал уже ремонтным мастером в паровозном депо станции Тегеран.

Вначале он боялся, что ему будет трудно жить в незнакомом городе и он не вынесет одиночества в чужой ему среде. Но, войдя в работу, освоившись с большим городом, он обзавелся новыми друзьями, а вскоре через них познакомился и с Курд Ахмедом.

Жизнь Ризы Гахрамани напомнила Фридуну его собственную. Казалось, их оторвала от родной почвы одна и та же буря, закрутил один и тот же вихрь.

Фридуну опять вспомнилась книга Горького "Мать". Повсюду у рабочих одна и та же жизнь. Какая непреложная истина!

- Риза, - заговорил Фридун, - всех нас гнетет и губит один и тот же неумолимый закон. У нас у всех, и у индийских бедняков, и у китайских кули, и у парижских рабочих, одинаковая жизнь, и один у нас враг.

- Как подумаешь, сразу поймешь эту истину. А с виду кажется, каждый живет по-разному, - в Индии иначе, чем у нас, у нас не так, как во Франции. А заглянешь в корень, сразу видишь, что нашему брату рабочему везде одинаково трудно, всюду отравляют жизнь одной и той же отравой, - согласился Риза.

- Поэтому-то нам и надо объединиться, не обращая внимания ни на национальность, ни на вероисповедание. Чем нравится мне сертиб? Тем, что для него и перс, и азербайджанец, и курд совершенно одинаковы, как бы братья. Так же высоко ценю я и твое отношение к национальностям. Наш друг Курд Ахмед курд, ты - перс, теперь присоединился к вам азербайджанец. Разве мы не родные братья?

- А вот погоди, - прервал его Риза Гахрамани, - я познакомлю тебя с армянином Симоняном. Что тогда скажешь?

- О, тогда у нас будет полный интернационал! - улыбнулся Фридун и, схватив Ризу Гахрамани, слегка покружил по комнате.

Фридун в раздумье остановился на углу проспектов Лалезар и Стамбули. Куда идти - домой или к Серхану: узнать у Фериды, удалось ли ей распространить порученные ей листовки? А может, направиться к сертибу Селими, который приглашал его к себе? Помощь сертиба особенно нужна сейчас, когда дальнейшая работа у братьев Сухейли становится невозможной. Да, надо поскорее уходить от них. А в подыскании новой службы сертиб мог быть очень полезен. Кроме того, Фридун рассчитывал, что сертиб окажет ему содействие и при поступлении в университет.