Геннадий Исаков - Философский камень для блаженного (для людей пожилого возраста)

Помоги сильный слабому не участием в суете его глупых дел, а наставлением. И дай им, бог, ума что-нибудь понять.

СОЛНЦЕ

Плавно кружит Галактика свое бугристое пространство, уложив в ямки, как в постели, свои тела, тихо беседующие о чем -то друг с другом. Тонкая вуаль неспешно движется меж ними, храня и поправляя общий покой. И играет с блуждающим дьяволом дисгармонии, без устали ищущим место применения себя. Все хорошо, когда затишье.

На смену ему обычно приходит волнение от неясных процессов в общем организме. Волнение самого пространства, в котором плавают тела. Проходят волны разряжения и уплотнения его. От этого кажется, что звезды вдруг сближаются, то отдаляются друг от друга. Легкий бриз.

Но иногда вдруг что-то невероятное случается в ней. Расходится волнами давление. Затишье, и беспримерный шквал! Чудовищные ветры пространств несут бездну пыли, переносят тела, разгоняют их, кружат в завихрениях. Раздуваются штормы, ураганы и безумные разряды неосязаемой энергии крушат органы Вселенной и образовывают брызги других.

Но вот все затихает, ветер успокаивается, и свежий покой воцаряется снова. Галактика живет своей странной и непостижимой жизнью. Она развивается.

Летит в общем хороводе Солнце. Хорошее ему досталось место. Прохладное и спокойное. Периферия. Посматривает Солнце на свой гарем. В центре таким не обзавестись. Вот горячо любимая Меркурий, самая шустрая, совсем кругленькая малышка, оберегаемая больше других от всяческих напастей, медленно поворачивает к нему свое горячее голенькое тельце. Поодаль своенравная красавица Венера. Кокетливо кутаясь в белую тонику, грациозно поворачивает жаркое тело в сторону, противоположенную подругам. И бурчит, сердясь. Вот Земля, о которой нельзя равнодушно думать. Марс, остывшая и готовая взорваться. То -то причинит беспокойств. Далее - пышногрудые и рыхлые матроны, окружившие себя каждая своей челядью и вульгарно демонстрирующие всем свои красоты. Где -то путается глупенькая Плутон. Ведут свой хоровод вокруг него. Верны, ритмичны, прекрасны, умны, хозяйство и порядок любят. Все хорошо. Ведется тихий разговор.

Но вот печаль. Где дети от них? То есть то, что могло бы нести его солнечное свойство дальше во Вселенной, когда его, Солнце, не станет, погибнет. Дети - не повторение, не физический аналог, но лучшее продолжение развития его предназначения во Вселенной. Только Земля забеременела. Вынашивает в себе его младенца. Что будет с ним?

Он вспомнил свою жизнь. Это сейчас все пришло к какому- то порядку. Раньше такого не было. В его младенчестве был хаос, как всеобщий оргазм любви. Беспорядочные соития абсолютной тверди и огненной стихии со взаимными переходами друг в друга. Нет, не такой тверди и не такого огня, как сейчас! Таких уж нет во Вселенной. Безумный шквал страстей! И дикий рев неведомого Демиурга! Духа и устроителя всеобщей вакханалии. Она происходила будто от чувства ужаса у всех и для того, чтобы избавиться от него. "ТАРТАР!" - откуда- то вошло в его сознание. Но он не знал, что это такое. Обуявшее чувство ужаса пролегло через всех и все поколения. Никто и сейчас не знает, что скрывает это слово. Но гонит и гонит оно все вперед через развитие всего. Казалось бы, все меньше ужас, но он все есть, готовый всегда к прыжку. Поэтому строг был Демиург и путь, им выбранный, был строг. Так все и идет.

Он, Солнце, и все братья его были рождены там. Страсти стали затихать и хаос перерождался в космос.

Болезненно шло его развитие. Огонь и твердь, полученные от родителей, делали свое дело. Тело стало обретать пространство и структуру. И мириады атомов зашевелились в нем. Образуя свой мир. Он стал делим и выделились планеты, вобрав в себя свойства матери - тверди, оставив ему свойства отца - огня. А старый Дух остался царствовать над всем. Прежде он видел могучие образы его проявлений, проносящихся в космосе, а иногда - образы исчадий ужаса - ТАРТАРА. И тогда дикий рев сотрясал Вселенную. Это наследники Демиурга сливались в схватке с ними. И горе было тому, кто оказывался там. Или он сжимался в невидимку или его разносило в клочья. Обычно дух побеждал и непрошенные гости уносились в свою нору. А иногда и прятались неведомо куда.

Неспокойно Солнцу, мучают предчувствия и вопрос наследников стал главным. Другие уже обзавелись и блаженно нянчаются с ними. А он с тревогой и надеждой смотрит на несмышленыша Земли.

Это не первенец у него. Зарождались и у Венеры и у Марса его наследники, но тут же погибали. Он не мог понять причин и предполагал, что произошли какие- то отклонения от закона Великого Духа. Наблюдая за развитием нового младенца, он стал догадываться о причине тех кончин. Причины таились именно в его периферийном месте. Месте, фатально обреченным на отсталое развитие. Его самого, его подруг и его детей. Вон уж мелкая шпана других семейств носится, как чертята, вокруг его зародыша, с любопытством всматриваясь в него, а этот все вытягивается в разные стороны. И он стал и строже и нежней, тихо разговаривая с ним.

Младенец - это вся копошащаяся жизнь на Земле. Весь образ ее в целом. Забавно наблюдать, как он повторяет путь Вселенной и в общем и в деталях, как с невероятной скоростью схематично проходит все этапы от начала до сегодняшнего состояния и торопится убежать вперед. Вращается как и его родители, входя в себя снаружи вовнутрь, подбирая что есть, и выходя из себя, выбрасывая ненужное. Чтобы далее ненужное обратилось в нужное. Создается организм все более четкой иерархической структуры. Постепенно наполняется сознанием, наиболее сложная часть которого развивается в человеке, питаемого сознанием всей окружающей природы. Человек один, но много его копий, создающих образ оригинала. Мучителен и драматичен путь становления их конечного плода - Разума, совсем нового для Вселенной средства и способа разрешения ее задач. Солнце, да и вся Вселенная справедливо сможет гордиться своим изобретением, если оно не опорочит себя. Человек - это "кукла" для его вынашивания. Много, очень много придется пережить малышу, пока не наберет силу.

Пока он, как паучек в банке с водой, окруженный пузырьком воздуха, видит подслеповатыми глазами лишь пространство, что дает пузырек и наивно полагает, что видит весь мир. Смешны его рассуждения об объективности. Не догадывается, что образа, которое дает сложение его восприятия и чрева, объективно в природе не существует. Как проклюнувшийся птенец, не знает, зачем он и куда бежать. Бежит за тем, что видит. И требует еды и тепла. Наращивая мышцы с умом птенца, не ведая, что делает, он может стать опасным для себя и даже довести Вселенную до необходимости уничтожить ублюдка, если этого раньше не сделают прячущиеся рядом злобные духи.