Александр Попов - Новая Земля

- Галя, ты сегодня какая-то необычная. Что с тобой? - спросил раскрасневшийся Илья, отступив от нее, настойчиво отвергавшей ласки.

- Скажи, скажи, миленький, только не ври: я тебе хотя бы чуток нравлюсь?

Он сидел на диване, а она склонилась перед ним на корточки, прислонила щеку к его колену, как преданная собака, снизу смотрела в его глаза и, улыбаясь, но уже тревожно, ждала ответа.

- Ты же знаешь... - отвернул свой ломкий взгляд Илья. - Ты такая странная сегодня.

Она вздохнула, ничего не сказала, уткнула голову в одеяло. С минуту посидела тихо, затаенно. Потом неожиданно подняла на Илью свои прекрасные глаза и ясно, чисто, счастливо- улыбчиво пропела:

- Я жду ребенка.

Илье показалось, что Галина светится, столь светлой, возвышенной была ее улыбка.

- Ребенка? - надтреснувшим голосом переспросил он и - его парализовал страх: "От кого ребенок? От меня?!" Он страшно, беловато побледнел, искоса посмотрел на Галину и казалось: если посмотрел бы прямо, глаза в глаза, то открыл бы что-то более ужасное, разящее.

- Милок, ты никак испужался? - смеялась светящаяся Галина. - Дурачок!

В голове Ильи вспыхивало, как молнии, сжигало разум, и он не совсем ясно понимал, что, собственно, с ним происходит. "Все, все кончено! - Он сонно оплыл на диване. - Ребенок... ребенок... как все глупо". Он не совладал с собой и заплакал, как маленький.

- Какие же мы плаксы, - плакала вместе с ним Галина и, как мать, гладила его по голове, целовала в разгоряченный лоб.

- Ребенокнеотменя! - вскрикнулИлья и схватил женщину за руку. - Ну, скажи, что не от меня!

- От тебя, от тебя, Илюша, - строго сказала женщина, вытирая платком глаза. - Только ты был со мной. Я, как только увидела тебя, так и сказала себе: вот ты и дождалась, голубка, своего часа, за твои муки вознаградит тебя он, этот чистый мальчик. Я хотела забеременеть толькооттебя - ивот, миленькиймойИлья, всепрекрасно. Я счастлива, спасибо тебе. Ипрости меня, подлую, коварную. Я тоже имею право на счастье.

- Ты - хитрая, эгоистичная женщина, - всхлипывал Илья.

Она крепко обняла его:

- Прости, прости! Но я так хочу счастья, простого человеческого счастья! Думала, пропаду. А глянула первый раз на тебя и поняла - еще не все для меня потеряно, еще теплится в сердце какой-то крохотный расточек. Знал бы ты, как я хочу счастья!

Она жалко улыбалась, сжимая пальцы в замке.

- Ты думаешь, Илья, я буду тебя тревожить этим ребенком? Нет, родной, нет! Успокойся. Если не хочешь сожительствовать - иди на все четыре стороны. Я заживу хорошо одна, с ребенком. Знал бы ты, Илюша, как долго я тебя ждала.

- Меня?

- Тебя - такого.

- Да что же, наконец-то, ты нашла во мне?! - Он резко встал, нечаянно оттолкнув Галину. - Что, что, черт возьми, ты вбила в свою голову? Какой я идеал, я - мерзавец! - Он угрюмо помолчал, прикусив губу. Потом склонился над Галиной: - Ты покалечишь мне жизнь, если родишь, понимаешь?! Пока-ле-чишь! - отчаянно крикнул он. - Я люблю девушку, понимаешь, люб-лю? Ты мне не нужна. Не нуж-на! Видишь, какой я негодяй, и ты от меня, такого ничтожества, решила родить? Кого? Ничтожество?

- Молчи! Молчи! - задыхалась в рыданиях Галина. - Не убивай во мне веру хотя бы в тебя. - Она упала лицом на подушку и тяжело, как-то по-звериному зарыдала и заохала. Илье показалось, что она рычала.

Он пьяно покачивался над Галиной, потом медленно, будто его прижимали сверху, а он не хотел, сел рядом с ней и уронил голову на свои колени. "Я нравственный урод. Не художник, не школьник, не парень, не сын своих родителей, а просто урод. Я урод перед этой несчастной женщиной, не знающей, за что ухватиться в жизни, я в тысячу раз урод перед моей прекрасной Аллой, перед мамой и отцом, перед всем светом. Я хочу, как скот, наслаждаться и ничем за это не заплатить. Но почему так у меня получилось - не по-человечески? Я должен разобраться в своей жизни, понять себя и окружающих. Жил-был хороший, пригожий мальчик, учился, слушался родителей, получал пятерки, рисовал, восхищался картинами великих мастеров и вдруг будто бы скопилось во мне за много лет какое-то взрывчатое вещество, кто-то нечаянно поднес спичку и - взлетел. Я восстал против нормального течения жизни и... вот, получил! Но как жить дальше? Как смотреть людям в глаза? Для чего жить?"

- Прости, Галя, - произнес он, вздохнув, и твердо, но со слезами в глазах посмотрел в ее блестящие, глубокие черные глаза. - Я к тебе никогда не приду. Прости... я, конечно, низкий человек... если вообще человек...

- Илья! - Она схватила его руки и склонилась, чтобы их поцеловать. Но Илья дернулся всем корпусом, отошел. - Ты правильно делаешь, что бросаешь меня, такого непутевого, злосчастного человека.Но, родненький, я об одном хочу тебя попросить, мне больше, Илья, ничего от тебя не надо: забегай хотя бы раз в год ко мне, а? Нет, к нам.

Она ладонями Ильи охватила свое горячее лицо. Он притянул ее к себе:

- Мне всегда, Галя, казалось, что я человек, что благородный, добрый, а смотри-ка что вышло - всемпринесстолькогоряи, какстраус, хочузапихать голову в песок. Прости. Я ухожу.

Галина молча проводила Илью до двери; он быстро побежал по лестнице вниз, и она лишь несколько секундпослушала гулкое, железобетонное эхо его шагов.

22

Когда Илья пошел к Галине, Алла кое-какоделась и побежалаза ним. Она не взглянула,по обыкновению, в зеркало, не причесалась и не поняла, что не в платье, а в домашнем коротком халате и в тапочках.Прохожие сторонились ее, косо, хмуро смотрели вслед. Алла тоже не одобрила бы, если увидела бы такую странную девушку на улице, но сейчас она не могла здраво думать. Только одна мысль, как высокое ограждение, заслоняласобой все: "Он пошел не к ней, не к ней!"

Илья заскочил в автобус, в заднюю дверь; Алла юркнула в переднюю и сжалась за спинами пассажиров. Илья выскочил из притормозившего на пустой остановке автобуса; Алла замешкалась и не успела.

- Ой-ой! - отчаянно вскрикнула она и кинулась к звонко, со скрежетом захлопнувшейся двери.

Все испугались крика девушки. Шофер испуганно нажал на тормоза, и пассажиры сместились друг на друга;двери распахнулись - Алла выпорхнула на улицу и побежала за Ильей. "Да, да, да, к ней идет!" - отчаянно и в то же время радостно-обозленно подумала она, когда Илья нетерпеливыми, широкими прыжками забежал в подъезд дома.

Алла вскрикнула и, обмерев, упала в яму с мутной водой. Рванулась, потеряла тапочки, забежала в подъезд, услышала донесшееся сверху: "Привет, Галя!", безутешно и гневно заплакала. Это не были слезы девочки, неожиданно упавшей и больно ударившейся; это были горькие слезы женщины, которую жестоко обманули, отвергли и унизили. "За что? Как могли со мной так гадко обойтись?" - грязная, мокрая, растрепанная, захлебывалась она слезами и задыхалась обыкновенным воздухом.