Сергей Каледин - Коридор

- Живая,-прокряхтела Марья.-А это кто?

- Это Игорь. Помнишь, Липа тебе про него писала.

- Понятно,- сдержанно произнесла Марья.

- Мне вчера позвонили на работу, что тебя привезли, Игорь как раз на сессию приехал... Вот...

Марья спустила на пол растопыренные негнущиеся ноги в черных с белым клеймом валенках.

- Совсем села... Жоржик, очки подай. Ой, что это я тебя все Жоржиком? Ромочка! Ну-ка вон туда отойдите: взгляну... Похожи. Только у него задница поменьше будет, а у тебя совсем как у Левки. Ну, да не в заднице дело. Липочка-то чего же не приехала? На такси - так я денег дам.

- Забыла? Я ж тебе писал: умерла бабушка.

- О-ой, Липочка! - снова заплакала Марья.- Сестренка моя дорогая!.. Забыла, дура старая... Жду, думаю, приедет...

- Я тебе фотографию привез, похороны, как просила... На гляди. Плакать будешь, не дам!

- Плачь не плачь, теперь уж что?.. Вот она, моя милая! Худенькая-то какая стала.

Липа и правда стала последнее время щуплень-кая. "Изболелась-то как",профессионально-сочувственно сказала Ромке в морге женщина, одевающая покойников. А она и не болела совсем - просто усохла.

Марья приложила карточку к губам, поцеловала несколько раз.

- А что же это - одни мужики? - Она недовольно взглянула на Ромку.- А Людмила, Татьяна где?

- Бабушка их не хотела.

- А соседи?

-- Да ты знаешь, холодно было, тетя Марусь. Они потом помянуть пришли.

- Помянуть... Это они любят!.. А этот здоровый? С усами? - она ткнула пальцем в Вовку Синяка.

- Товарищ мой школьный. Липа его любила.

-- А это кто? Ром, кто это?

- Сереня Круглов. Тоже товарищ мой. Из Уланского.

- Ну, ладно. Похоронили, значит. На тумбочку положи.- Марья вздохнула.- Стул берите!-И протянула руку Игорю: - Сокова Мария Михайловна.

- Старший лейтенант Веревкин. Игорь Львович.

- Лейтенант? - сморщившись, повторила Марья.- Мало. Небось вино пьешь: вот и не выслужился. Жоржик тоже вино любит,- кивнула на Ромку.

- Игорь через год капитана получит,- вступился Ромка.

- Ну, тогда ладно... Игорь Львович. А Лев тебе, значит, свою фамилию не дал?.. Ну и черт с ним! Ладно. Чай будем пить. Ну-ка там вон, кнопочку красненькую... Жми, жми, сейчас придут.

По коридору зашлепали быстрые шаги, и на пороге появилась толстая пожилая нянечка.

- Вот так,- довольно сказала Марья,- заслужила. Стульчик дай, голубушка, целый, без дырки, гости у меня... Внуки...

- А чайничек поставить? - понятливо закивала та.- Плита у нас в конце, в коридоре.

- Жоржик, сходи посмотри, где там...- приказала Марья.

Когда Ромка вернулся, Марья беседовала с новым внуком, сохраняя на лице выражение повышенной суровости.

- Левку ко мне не возить! Слышишь, Роман? Выгоню! За аморальное поведение.

- Я, пожалуй, покурю,- Игорь решительно направился к двери.

- Довольна? - с укоризной спросил Ромка Марью, когда дверь за Игорем закрылась,- Он-то при чем? Хороший парень, скромный, доброжелательный... На отца зла не держит. А мог бы: всю жизнь на Дедовом Поле...

- Прав,- бросила Марья.- Левка - кобелина, а парень ни при чем. Зови его, как покурит. Игорь вошел робко, не по-офицерски. Марья задумчиво посмотрела на него:

- Ордена мелом чисти.

- Да это не ордена, это...- начал было объяснять Игорь, дотрагиваясь до значков на мундире, но Ромка замахал на него рукой.- Мелом? Хорошо.

В комнату вошла нянечка со стулом.

- Нам без стука разрешают,- пояснила она Ром* ке.- Недослышивают они часто.

- Мы с вами теперь часто будем видеться,-сказал Ромка.

- А вы что же, навещать намереваетесь?

- А как же?

- Всяко бывает. Иной раз: сдали - и поминай как звали... За городом все-таки, ездить далеко...

- Чего вы там шепчетесь? - рявкнула Марья.- Ты, голубушка, стул поставь и иди себе, нужно станет - позову. Уходи, не мешай, отвлекаешь.- Марья снова повернулась к Игорю: - Чего я говорила-то, не помнишь?

Игорь пожал плечами.

- А-а! - Марья стукнула себя кулаком по лбу:- В партии с какого года?

- В армии вступил...

- На фронте?

- Дак... Я же...

-- Не был? Жалко... Люблю, когда мужик повоевал. У меня вот на войне брата убило, Ромочку... В честь него и этого вот дурня назвали...

- Меня -имеется в виду,-пояснил Ромка, разрезая торт.

- Кого ж еще... К столу давайте! - Марья подняла руки в стороны, как пингвин крылышки.-Волоките. От торта Марья наотрез отказалась:

- Я сладкое к старости - не-ет... Я лучше баранку. Вон, в тумбочке...

Ромка полез в нижний ящик тумбочки, чихнул.

- Простудился, деточка моя!.. Надо это... капелек... Мы сейчас сестру... Красную нажми! Красную!..

- Не надо, Игорь! Это ж пыль.

- Пыль? - недоверчиво спросила Марья.- Ну, пыль так пыль... Черт с ней. Тогда другое. У меня на книжке тысяча сто рублей скопилось. Возьмешь. Я доверенность дам. Положишь на себя. Люське не говори - отнимет. Привозить мне ничего не надо, все дают, разве по мелочи только... Не пропей. Трать сообразно. Штиблеты себе на осень купи, кофту плотную... Ему,- она кивнула на Игоря,- если чего надо.

- У меня обмундирование бесплатное...

- Сами смотрите... Штиблеты и кофту -мне показать, чтоб я знала и чтобы Липочке спокойно...- она снова хлюпнула носом.- Вещи-то Липины куда подевали: перину, подушки пуховые?.. Небось Танька изъяла?

- Нет, она в Алжире была... Вещи мы с Игорем соседке отдали, татарке,она за Липой ходила. Квартиру Таня велела сдать внаем, а я чтобы выметался.

- Зараза!

- А я заколотил дверь, и дело с концом.

- Эх, зла не хватает! - Марья похлопала себя по карманам халата, где шестьдесят лет лежали запрещенные теперь папиросы "Казбек".- И курить нету...

- У меня сигареты,- сказал Игорь.- Вот.

Марья оторвала фильтр, намотала на конец сигаре-ты оторванную от газеты полоску бумаги и, послюнив самодельный мундштук, покрутила его для лучшей склейки в пальцах.

- Дверь закрой на крючок. Ромка подошел к двери:

- Нет крючка. Кури так, я на атасе постою.

- Стой,- согласилась Марья.

- Только немного, слышишь.

- Да я чуть-чуть, дерну пару раз - и ладно... Как же я по тебе соскучилась, Жоржик!.. Иди-ка сюда, я тебя поцелую... Деточка моя...- Она выдохнула дым в сторону и потянулась к Ромке.- И тебя давай,- она дернула за портупею Игоря.- Да, а то забуду: там, в чемодане за шкафом, шкатулка...

Ромка достал небольшой деревянный ящичек с истертыми от старости углами, перемотанный бинтом.

- Когда в последний раз в больницу ложилась, замотала, чтоб не рылись. А то помрешь невзначай, а чужие люди... Возьмешь с собой.

- Чего там?

- Дай-ка сюда. Да не развязывай - ногти поломаешь, ножом поддень. Во-о...- Марья достала старинную твердую фотографию, отколупнула ногтем папиросную бумагу.- Я с Петром... Прапорщик... Видишь: сабля, крест, рука на перевязи... Ну, руку-то он для форса повесил, она уж у него зажила, считай... А отец про свадьбу и слышать не хотел, пока гимназию не кончу. И правильно ставил вопрос. В шестнадцатом только повенчались. А Петька снова на войну пошел. Приходит, а я уж член укома. И - все наперекосяк... Я в Самару поехала с продотрядом, а ему сказали - с хахалем. Вот он цианистый калий-то и съел.