Виктор Кин - По ту сторону

Тогда он встал, взглянул на солдата вниз с высоты своего роста и хватил его кулаком между глаз. Солдат с размаху сел на снег. Матвеев нагнулся и вырвал у него винтовку из рук, поднял упавшую шапку и нахлобучил ему на голову.

- Уходи, дурак, - сказал он сердито. - А то я тебя так побью, что ты не встанешь.

Солдат поднялся медленно, озираясь, измятый и вывалянный в снегу. В его небольших глазах гасло возбуждение, он бормотал что-то, трогая налившийся синяк и вытягивая правую ладонь вперед, точно защищаясь от нового удара. Матвеев посмотрел на его жалкое лицо и пренебрежительно отвернулся. Надо было скорей уезжать.

Ни на кого не глядя, он положил винтовку в сани. Жуканов с мелочным упрямством не убрал ногу, мешавшую Матвееву. Тогда Матвеев взял двумя пальцами его ботинок и отодвинул в сторону.

- Отдай винтовку, - услышал он позади. Солдат, опустив руки, напряженно смотрел на него.

- Не отдам.

- Отдай!

- Не отдам, проваливай! Не приставай.

Матвеев сел в сани. Солдат взволнованно потер рукой переносицу.

- Так сразу и драться, - сказал он, шмыгая озябшим носом. - Ему уже и слова сказать нельзя. Какой выискался...

- Замолчи!

- Я и так молчу. Сразу начинает бить по морде. Отдай винтовку, она казенная...

Безайс хлестнул по лошадям. Некоторое время солдат стоял на месте, а потом сорвался и побежал за санями.

- Отдай!

Он споткнулся, упал, шапка слетела у него с головы. Поднявшись, он опять побежал без шапки, прихрамывая на одну ногу.

- Отдай!

- Черт его побери, этого осла, - сказал Матвеев. - Орет во все горло.

Обернувшись, он погрозил ему кулаком, но солдат не отставал. На голове из-под стриженых волос у него просвечивала розовая кожа. Он опять упал.

- Отдай ему, - сказала Варя.

Матвеев поднял винтовку, вынул затвор и выбросил ее на дорогу. Он видел, как солдат подошел к винтовке, осмотрел ее и пошел обратно, волоча ее за штык. Ветер раздувал полы его шинели. Когда он скрылся из виду, Матвеев размахнулся и выбросил в сторону затвор. Он глухо звякнул о дерево и зарылся в снег.

ТАК И НАДО

Внизу, под горой, лошади пошли тише, и Безайс начал снова хлестать их кнутом. Жуканов наклонился к нему и взял вожжи из рук.

- Вы мне так лошадей запалите. За всякое дело надо с уменьем браться, сказал он строго.

Он имел такой вид, точно его обидели, и уж никак не был смущен. На его усатом лице отражалась строгость. Безайс вопросительно взглянул на Матвеева и передал вожжи Жуканову.

- Поверните сюда, - сказал Матвеев, указывая на узкую дорогу, сворачивавшую прямо в лес.

Жуканов смерил его взглядом.

- Сюда нельзя, - сказал он.

- Что?

- Нельзя, говорю, сюда сворачивать. Она никуда не идет. По ней за дровами ездят.

- Делайте, как я сказал!

И Жуканов повернул лошадей. Сани въехали в чащу деревьев, раздвигая мелкие елочки. Ветки задевали по лицу и по плечам. Безайсу хотелось спросить, зачем они свернули с дороги, но после встречи с белым Матвеев вырос в его глазах, и он доверял ему безусловно.

Они отъехали с полверсты, когда Матвеев велел остановиться. Он вышел из саней и сказал:

- Безайс, поди сюда.

Безайс послушно встал. Жуканов смотрел на них с недоумением.

- Варя, - сказал Матвеев, - мы сейчас придем. Возьми револьвер и стереги его, - он показал на Жуканова. - Смотри, чтобы он не убежал.

Но когда Варя взяла револьвер и неумело потрогала курок и барабан, Жуканов забеспокоился.

- Погодите, - сказал он, опасливо глядя на Варю. - Скажите ей, чтобы она не наставляла на меня револьвер. Ведь она с ним не умеет обращаться и может по нечаянности выстрелить.

По выражению лица Вари было видно, что она и сама опасается этого. Но Матвеев взял Безайса под руку и быстро повел вперед. Отойдя так, что деревья скрыли от них Варю и Жуканова, Матвеев остановился.

- Ну-с?

- Ты молодец! - сказал Безайс, глядя на него восторженно.

Матвеев опустил глаза.

- Это пустяки, - ответил он. - Главное - это не волноваться и сохранять благоразумие. Вот и все.

- Ты, - продолжал Безайс, не слушая его, - вел себя прекрасно. Надо сказать, что я даже не ждал этого от тебя. Я прямо-таки восхищен, - убей меня бог!

Он подумал немного и великодушно прибавил:

- Пожалуй, я не сумел бы так ловко вывернуться из этой истории...

- Не стоит об этом говорить, - возразил Матвеев. - Ты тоже держался очень хорошо. Но сейчас нам надо спешить. Каждую минуту кто-нибудь может найти на дороге этого кашевара. Если это станет известным в Хабаровске раньше, чем мы туда приедем, нас поймают непременно... Мы должны изо всех сил спешить в Хабаровск.

- Так чего же мы стоим? Зачем ты свернул в лес?

- Как зачем? А Жуканов?

Безайс задумался.

- Это верно, - ответил он. - Но какая он сволочь! Ты заметил, какие у него жилы на руках?

- Мы не можем оставить его так. Он выдаст нас при первом случае.

- Выбросим его из саней, а сами уедем.

- Но он знает нас в лицо и по фамилиям.

Безайс взглянул на него.

- От него надо избавиться, - сказал Матвеев, помолчав.

- Что ты думаешь делать?

- Его надо устранить.

- Но каким образом?

- Да уж как-нибудь.

Они с сомнением взглянули друг на друга.

- А может быть, он нас не выдаст? - нерешительно сказал Безайс. - Ведь он только хотел получить деньги. Теперь он напуган.

Матвеев задумался.

- Он дурак, он просто дурак, он даже не так жаден, как глуп. Нельзя. Мы не можем так рисковать. От него можно ждать всяких фокусов. Хорошо, если не выдаст. А если выдаст?

Безайс потер переносицу.

- Ну ладно, - сказал он. - Я согласен.

- Сейчас же? - спросил Матвеев несколько торжественно.

- Конечно.

- На этом самом месте?

- Можно и на этом. Все равно.

Такая уступчивость показалась Матвееву странной.

- Ты, может быть, думаешь, - подозрительно спросил он, - что это все я буду делать?

Безайс подпрыгнул и сорвал ветку с кедра, под которым они стояли. Легкая серебряная пыль закружилась в воздухе.

- Да уж, голубчик, - ответил он, сконфуженно покусывая хвою. - Я хотел тебя об этом просить. Честное слово, я не могу.

- Ах, ты не можешь? А я, значит, могу?

- Нет, серьезно. Я умею стрелять. Но тут совсем другое дело. Сегодня утром мы ели с ним из одной чашки. Это, понимаешь ли, совсем другое дело. Тебе... это самое... и книги в руки.

Матвеев сердито плюнул:

- Нюня проклятая! А тебе надо сидеть у мамы и пить чай со сдобными пышками!

Безайс слабо улыбнулся. Это было самое простое и самое удобное, но его воротило с души, когда он думал об этом. Маленькие наивные елки высовывались из-под снега пятиконечными звездами. Он машинально смотрел на них. В нем бродило смутное чувство жалости и отвращения.

- Неприятно стрелять в лысых людей, - сказал он, пробуя передать свои мысли.

- Так ты, значит, отказываешься? Может быть, мне позвать Варю вместо тебя?