Наталья Копсова - Русская жена

- А скажи мне правду, Наташа. Как ты любишь любить?

Налив себе чаю, подруга комфортно расположилась на шкуре рядом со мной. Между коленей она разместила чашку и шоколадный набор.

- Да абсолютно банально и ничего особенного. Люблю кружевное белье: черное, белое или красное - по настроению. Еще хорошо чулки и туфли на каблуках и чтобы камин горел, как сейчас, или свечи. Песни Элвиса очень делают настроение и еще этого, Энгельберта Хампердинга. А вообще-то до переезда в этот дом я и не догадывалась, что вид из окна может так все менять. Огни, море, лодки завораживают. А какие навевают колдовские фантазии... Ты ведь тоже чувствуешь, да?

Запищала маленькая Маша, и пришлось всплывать из ореола грез. Моя рыжекудрая красавица хныкала не просыпаясь, видно, ей снилась какая-нибудь бука. Но, к счастью, бука долго не обременяла Машеньку своим присутствием. Ребеночек зачмокал сладкими губками, и я быстро вставила туда соску. Уже вовсю шел завтрашний день и чуть ли не светать начинало. Нам с Дэби пришлось срочно укладываться спать. Американской подруге были выданы новые постельные принадлежности, и мы пожелали друг другу доброй ночи.

Утром она так заспешила в свое общежитие успеть приготовить к возвращению мужа то ли "тако", то ли "кото", очевидно им любимые, а также привести в порядок квартиру и самое себя, что едва-едва согласилась проглотить на завтрак кукурузные хлопья. Было видно, что моей подруге просто не терпится встретить своего ненаглядного и ничто в мире не способно ее остановить.

- Если Банк вдруг задержится на охоте до завтра, так может, и следующую ночь у меня заночуешь?

Дэби отмахнулась и пулей вылетела за дверь, даже позабыв чмокнуть меня в щечку по своему обыкновению.

- Да, любовь зла! - подумала я про себя, со вздохом обозрела в зеркале свою раздутую физиономию и приступила к ежедневным обязанностям домохозяйки.

* * *

Всего лишь через два часа после своего торопливого отбытия, вся какая-то взвинченная, моя Дэби вновь возникла на пороге моего дома. Взглянув на нее, я предположила какой-нибудь несчастный случай на охоте.

- Что-нибудь с Банком?

- Наташа, я даже затрудняюсь тебе объяснить... - Подруга потупилась, так и не переступив порога. - Да ладно, скажу как скажу. У нас с мужем совмещенный счет в банке, и когда я ему рассказала, что отдала семьсот крон тебе взаймы, то... - Тут Дэби еще больше помрачнела, словно задумалась о неминуемом для всего живого, совсем низко склонила голову, и длинные волосы занавесили скуластое лицо. - Ты знаешь, Банк счел, что я не должна была тебе одалживать деньги, а ты не должна была просить. Мне очень тяжело это тебе говорить, но... Он сказал, что мы знаем тебя без году неделя и... В общем, он требует деньги назад прямо сейчас.

- Вы сомневаетесь, что я эту сумму верну?

На душе сделалось муторно и обидно. Будто плюнули. Я мысленно вообразила себе шею Дэбиного мужа и, слава Богу, тоже мысленно, вгрызлась в нее зубами. Да и Дэби тоже хороша...

- Да ты что, Наташа! Ни я, ни мой Банк ничего подобного в виду не имеем. Извини, не хотела обидеть. Я-то сама все понимаю, но Банк все время так психует из-за этой лодки... Я совершенно растерянна и не знаю, где взять денег.

У меня на языке вертелся один дельный совет для нее, но для его воплощения требовался автомат Калашникова, а его у меня не было. Поэтому вслух я высказала гипотезу о перезаеме требуемых финансовых ресурсов у Роджера или Брайана.

- Ты что, смеешься?! Да у них отродясь всегда пустые карманы.

Американка с глубокой горечью, видно за Роджера, Брайана и себя, криво усмехнулась.

- Дэби, милая, а что, если тебе просто-напросто серьезно поговорить с мужем и дать ему, наконец, понять, что ты взрослый человек и имеешь право поступать так, как считаешь нужным. А деньги, клянусь, верну максимум через четыре дня. Если в общежитии застать тебя не смогу, то передам через учителя.

- Наташа, ты не понимаешь. Все гораздо хуже. Банк может обратиться в полицию, и это серьезно.

Сдерживая закипающие слезы, из последних сил, я презрительно присвистнула.

- В полицию? Ха, да пусть себе обращается. Мне это совершенно все равно.

Быстро повернувшись к американке спиной, я стерла обжигающую мокрую соль с изуродованной щеки. И тут Дэби с такой неистовой силой развернула меня к себе, что я едва устояла на ногах. Удерживая за плечи и пристально глядя в глаза, она отчеканила прямо в мое лицо:

- Даже не вздумай обижаться. Не терплю, когда так. Я Банку пыталась объяснить, что в отношении тебя он не прав. Еще раз скажу. А об этих деньгах... Уж три-четыре дня как-нибудь проживем... Глава восьмая

После такого случая я начала Дэби избегать. Еще неизвестно, на какие неприятности можно нарваться с ее суженым. В жизни бы не поверила, что эмансипированные американки могут так пресмыкаться перед мужчинами. Надо же, говорила - католичка, а продала душу почти дьяволу за его ангелоподобную скандинавскую красоту. Однако она меня не забывала, и хотя больше не появлялась, но все-таки продолжала время от времени звонить. Когда вместе с любимым супругом моя американская подруга укатила в свою Америку на Рождественские каникулы, то даже прислала две открытки с видами пляжей Флориды. В каждой из них она сообщала телефонный номер родителей Банка, на случай, как она выразилась, моей крайней необходимости. Знали бы эти родители о таком смелом предложении своей невестки...

Но все-таки даже на огромном расстоянии Дэби сумела уловить мое уже мало поддающееся волевому контролю чувство бесконечного одиночества, неприкаянности и непреодолимой тоски. До комка в горле тяжко стало видеть, как дрожащими полосками света растекаются по морю чужие огни чужих холодных домов, а позади них угадываются печальные очертания чужих черных скал. До возвращения Игоря было далеко; а на меня по вечерам, особенно когда засыпало голосистое потомство, начал нападать безотчетный страх.

Стеной валил густейший мокрый снег. Снегопад не прекращался уже дней семь. Снаружи окна дома завалило чуть ли не до половины, а входная дверь открывалась только нечеловеческим усилием, будто бы с той стороны ее держали великаны. Скучные, мрачные мысли и лишь они стали частыми моими гостями.

- Вот завалит меня с детьми по самую крышу и откапывать никто не станет. Кто еще помнит, что мы здесь?

То ли темнота так парализующе действовала на мою чувствительную нервную систему, то ли непрекращающийся, бесконечный и до смерти надоевший снег, но стало навязчиво казаться, будто бы некто в черном ночами напролет бродит по саду, заглядывает в окна, скребется в двери. Днем я с трудом, но еще могла себя убедить, что стучать по стеклам могут мокрые ветви деревьев, а скрипеть и завывать - колючий, злой ветер с моря. Однако с наступлением сумерек предпочитала держать от себя поблизости самый большой кухонный нож.