Максим Горький - Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936

Хотя книги у нас пишутся так же быстро, как и небрежно, однако за девятнадцать месяцев, истекших со времени съезда, 3000 членов Союза писателей дали удивительно мало «продукции» своего творчества. Хорошо, если эта медленность говорит о работе более тщательной.

Надо бы серьёзно поговорить о том, что и в какой форме можем и должны мы дать зарубежным читателям. Надобно так же серьёзно подумать о необходимости создания «оборонной» литературы, ибо фашизм усердно точит зубы и когти против нас и поголовное истребление абиссинцев фашистами Италии немецкие фашисты, конечно, оценивают как «пробу меча», который они, как известно, предполагают употребить именно для истребления пролетариев и колхозников Союза Советов.

Здесь уместно указать, что немецкие литераторы — Фейхтвангер, А.Деблин и многие другие — уже нашли время для того, чтобы достойно изобразить и обличить гнусности фашизма, а у нас за восемнадцать лет всё ещё не дано ни одной книги, которая изобразила бы грандиозный процесс преобразования страны с тою силой и красотой, которую этот процесс вносит в жизнь мира. От нас мир ждёт именно таких книг, и мы должны дать их, но — всё ещё не даём. Почему? Мне кажется, потому, что — как заявил один литератор на собраниях в марте — «среди нас ужасающая разобщённость, у нас процветает отчуждение друг от друга». Другой литератор указал, что «автор должен стремиться к чувству ответственности».

Воспитать в нашей среде чувство коллегиальной, коллективной ответственности пред читателем и литературой совершенно необходимо, но это чувство невозможно разжечь в условиях «разобщённости» и «отчуждения». Если писатели психологически изолируются так же, как физически изолируются «друг от друга» барсуки и осьминоги, — это, разумеется, не будет способствовать росту сознания литераторами смысла их работы и сознания коллективной ответственности их пред страной.

В прошлом литератор возглашал как лозунг свой, как «правило жизни»: «Ты — царь, живи один!» Он должен был делать это, ибо он жил в среде, враждебной ему, в классовом обществе, которое не терпело правды о своей бессмысленной, паразитивной жизни. Но даже Александр Пушкин — гений, который не имел и не имеет равных ему, — пытался создать вокруг себя коллектив, опираясь на чувство личной дружбы.

Девятнадцать месяцев тому назад страна в лице её молодёжи — комсомола, рабочих, колхозников — показала писателям Европы, что в мире никогда и нигде ещё литература не ценилась так высоко, как ценят её в Союзе Советов, никогда ещё историческая, культурная роль искусства не понималась так ясно.

Казалось бы, что такое прекрасное отношение трудового народа к литературе должно объединить литераторов, возбудив в них именно чувство ответственности пред страной, должно бы заставить их позаботиться о самообразовании, о развитии персональной их культурности. Но, читая стенограммы мартовских разговоров в Москве, с глубокой печалью видишь, как беден советский литератор знанием своего дела, как плохо знает он историю литературных «течений», мод, увлечений и прочих фокусов, в основе коих прячется или сознание бессилия отразить в образах драмы и трагикомедии действительности, или маниакальная игра словами, или же — мимикрия, уменье окрашивать шкуру свою в цвета окружающей действительности. Историко-культурная малограмотность наших писателей в связи с малограмотностью технической в наших условиях становится грозной для них. Уже многие из книг, прославленных несколько лет тому назад, не читаются новым читателем, как свидетельствуют отчёты библиотек. И будет вполне естественно, если сами авторы, слишком уверенные в своей гениальности, скоро будут возбуждать искренний смех молодёжи. Недавно один из таких авторов дал интервью, в котором сказано следующее: «Меня интересует вопрос об античных апокрифах. Перечитал Эсхила, Софокла, Эврипида, Плавта. Думаю, что всё это написано в значительно более позднее время, чем обычно считают. Возьмите, например, Аристотеля. В нём выражена вся средневековая схоластика…»

Писатель почерпнул эту премудрость из смехотворной болтовни одного маньяка и уже почти графомана. В общем всё интервью — образец безответственной и хвастливой чепухи. Хорошо ещё, что интервью напечатано в журнале, которого, вероятно, никто не читает.

Но слишком охотно и болтливо высказываясь о своих намерениях, писатели наши часто печатают такую стыдную чепуху, что она вполне может скомпрометировать литературу нашу в глазах писателей Запада, людей исторически грамотных и технически искусных.

Коллективные работы над большим материалом могли бы послужить для писателей наших семинариумами, которые отлично помогли бы им обогатиться знанием прошлого и настоящего. Но работа над книгами «Две пятилетки» — над художественным отчётом о двадцатилетнем подвиге страны, в которой строится новая жизнь, — эта работа не улыбнулась литераторам. У нас нет истории литературы, нет истории городской культуры, и нам вообще очень многого не хватает.

На днях открыт будет съезд комсомола — резерва партии. Смелая, дерзновенная, героическая молодёжь наша, вероятно, не забудет сказать своё слово о современной литературе. Если это слово напомнит литераторам о том, кто они и чего от них ждут, — это будет вполне уместное слово, и оно, мне кажется, может исполнить роль возбудителя иного, более активного настроения в литературе нашей.

Восемнадцать лет работы партии Ленина предоставили миллионам пионеров и комсомольцев широчайшую возможность быть людьми, каких ещё не было на земле. С пути развития молодёжи сброшено, выметено всё, что уродует её в государствах классовой, иерархической системы: в Союзе Советов нет семьи, которая учила жульничеству словом и делом, нет школы, которая заботилась об ограничении развития индивидуальных способностей юношества, нет церкви, которая внушала идеи терпения, кротости, учила примиряться с неизбежностью страдания, действительно неизбежного в обществе мещан-индивидуалистов, отравленных веками зависти, жадности, страсти к наживе. Зверская конкуренция, непрерывная, гнусненькая борьба за жирный кусок, за рубль в Союзе Советов заменена свободным героическим соревнованием в труде всех на благо каждого, в труде на благо отечества, в стремлении сделать Союз Социалистических Советов образцовым государством для пролетариев всех стран.

Первое в мире государство пролетариата является школой, где молодёжь многочисленнейших народностей воспитывается интернационально, где юношество армян, башкир, грузин, татар, туркмен и всех прочих народностей, не теряя национального своеобразия своих культур, постигает высшую форму культуры трудового человечества — интернациональную культуру, которая должна объединить рабочих и крестьян всей планеты нашей во единое, могучее, необоримое целое.