Владимир Кожевников - Забытый - Москва

- ТЕ ДВОЕ, которых он не успел! Тут они, в городе.

Дмитрий растерялся. Кажется, ему стало страшно. Почему, за кого? За Гришку? За Дарью? Или за тех двоих? Но ведь не за себя же! Он как-то не смог сразу сориентироваться и не захотел лезть в дебри:

- Ну ладно. Если ты такой дурень...

Гришка вскинулся как пес на ласку:

- Берешь?!

- Не вот.

- А как?

- Пока князь-Семену всю разведку до тонкости не передашь или себе равноценную замену не подготовишь, отсюда ни-ни!

- Зачем это тебе? Теперь.

- Не мне, а нам. Нам всем! Дорогого эта разведка мне стоила, и в будущем пригодится. Нельзя ее по ветру пустить.

- К князь-Семену люди из лесу не пойдут.

- И не надо. Для леса у тебя должен другой (свой!) человек найтись. Чтобы они ему верили, как тебе. А князь Семен самой разведкой распоряжаться будет.

- Сложное дело... И долгое.

- Тогда останься! Проще некуда.

- Э-э, нет. На слове не поймаешь! - счастливо посмеивается Гришка. Все сделаю, будь спокоен. И Семен будет доволен. А нас к Рождеству встречай в Москве! Только расскажи - куда?

- Куда. Чудаки! На голое место! Не в Москву, а на Оку куда-нибудь, в Серпухов или в Каширу. Там ведь по сравнению с Нижним глухомань. И все снова, от первого бревна!

- Ничего, мы привычные, - Дарья обняла мужа за шею, тот покойно ткнулся носом в ее грудь и посмотрел на Дмитрия как преданный пес, так что тот почувствовал себя добрым волшебником.

* * *

Москвы Дмитрий опять не узнал. Город стоял, окруженный несуразной веселой беленькой оградой. Великолепные мощные башни соединялись меж собой низенькой (в полбашни, а где и ниже), хилой, на первый взгляд вполне преодолимой, стенкой. Он был неприятно поражен. "Неужели как говорили, так и вышло? Камень на башни порастаскали, а на стены не осталось. Куда ж ты смотрел, князь Великий?! Ну ладно, ты молод, неопытен, не смог расчесть. Тогда куда ж Иоганн смотрел? Он-то как допустил?!"

Это был первый взгляд, издали, от яузского устья. Когда же подъехали поближе, пригляделись, оказалось не так уж, вроде, и страшно. Стена по берегу шла высотой сажени в три. По склону холма - поменьше, но кто же полезет на штурм по склону. Понял и почему стены не гляделись. Дело было в пропорции, в соотношении с башнями. Он привык к немецким замкам со стенами, огораживающими небольшое пространство и кажущимися еще выше, оттого что башни выступали над ними несильно, обычно на треть. Здесь же огородили целый город, Дмитрий вспомнил расчеты Иоганна - без малого две версты.

Хотя стены надо бы повыше! Но теперь уж сделано. И то сказать - за год, и такое! Нет, москвичи не разочаровывали, не то что нижегородцы. Москвичи оправдывали пока самые смелые надежды.

Что же до надежд личных и тайных... Дмитрий скучал. Ехали не быстро, не тайно. Все знали, все готовились встречать. Торжественно и пышно победителей. Потому в Балашиху просто так заскочить (хоть на час! хоть на минутку!) было никак нельзя. Сразу начнется: к кому? зачем? почему сюда? Нет, нельзя! А именно ее хотелось ему сейчас. Хотя бы увидеть!

"Вот дьяволово семя! Который год тянется, а не надоедает. И не устаю, и не хочу остановиться. Э-э, хочу! Да не могу. И привыкнуть, успокоиться тоже не могу! Может, оттого, что случается редко? Ненадежно? Ведь с Любой-то я на... на четыре года меньше живу, а как-то обвык, не тянет так уж, с разбегу. Разве что после долгой разлуки. А к этой... Да что там говорить! И ведь сколько баб красивых вокруг. А она все ж желанней!"

Дмитрий с самого отъезда своего из Нижнего заметил за собой новую странность: он стал замечать красивых женщин. И с каждым днем все больше. "Что за черт?! В чем дело? - он искал причину в себе. - Что с тобой? Женщин, что ли, не хватает? Так вроде даже лишку. Нет, отношение как-то... меняется... Возраст, что ли? Но причем тут возраст?" Только в последнюю очередь и как самое пустяковое, но выплывало: "Может, девки в Москве краше?" Стал вспоминать, сравнивать. Теперь он уже мог сравнивать. "А ведь действительно краше девки в Москве. Господи, о чем я?! Даже до девок московских добрал

ся. Тогда оцени уж и нижегородских. Те... нет! Толще, мощней, круглей лицом... а значит, и глупей. Хоть и краше луцких, а с московскими не сравнить. А Дарья? Дарья, конечно! Но ведь она не совсем и нижегородская. Ой, дурень! Без баб у тебя забот мало? А, собственно, что за заботы? Пока, пожалуй, и мало. Нижегородская история, считай, закончилась. Серпуховская еще не началась. Приехать домой, вздохнуть, да хороше-енько оглядеться. Вникнуть! Воткнуться в московскую жизнь. Догонять придется, вон как они меня зимой огорошили. Но все это не к спеху. Потому и отвлечься можно, отдохнуть, и в Балашиху как-нибудь..."

Ни о каких серьезных, тем более срочных, неотложных делах не думалось. Не потому, что он чувствовал себя завершившим (и очень удачно!) большое дело и нуждающимся в спокойной обстановке для его осмысления, для подготовки разбега к новым делам. Это были его чувства, эмоции, мысли личные, внутренние, которые любыми внешними чрезвычайными обстоятельствами сразу отодвигались в сторону. Просто и внешних чрезвычайных обстоятельств пока не наблюдалось. Да и не предвиделось, кажется. Ни с востока, ни с запада тучи не наползали. В Сарае грызлись между собой, в Вильне оглядывались на Орден. Тверские князья, правда, передрались в очередной раз, и одни просили помощи у Москвы против других. Но вряд ли это могло стать для Москвы большой проблемой, да к тому же от внутренних разборок Бобер перед тезкой давно открестился. Так что Балашиха становилась тем значимей, чем ближе подъезжал он к дому.

"А стены все-таки малы. Безобразно малы!"

* * *

Помня о зимней своей ошибке, Дмитрий, ввалившись в дом, осмотрев новорожденную, которая сразу деловито вцепилась в его длинный ус, и перецеловав родных и домочадцев (увидел - Юли нет, но не поинтересовался), сразу спросил, где князь Дмитрий, и услышав, что у себя, засобирался к нему.

- Вы по дороге, что ли, сговорились? - Люба почти обиделась.

- А что такое?

- Тот мне все уши прожужжал: как приедет - сразу ко мне! И ты вот вспотычку.

- Ань! - Дмитрий схватил ее за плечи, притиснул к себе, чмокнул в нос. - Помнишь, зимой, когда к нему только наутро пошел, знаешь, как он обиделся! Зачем нам такого парня еще раз обижать? Я там быстренько, а потом уж мы с тобой... - он так посмотрел, что Люба смутилась, - наговоримся!

- Ладно уж, быстренько... Знаю я вас. Его. Замучает расспросами. Да и быстро хорошо не живет.

- Верно, умница моя. Ты пока Ефима за бока, стол подготовь хороший. Давай сегодня без серьезных разговоров, семьей отдохнем.

* * *

- Тезка! - Дмитрий вскочил из-за стола, чуть не опрокинув скамью. Ох, как ты кстати! - и пошел на него медведем, раскрыв объятья. Но во взгляде была не только радость, но и забота, тревога даже.