Григорий Козинцев - Наш современник Вильям Шекспир

Представляется интересным, что, разрабатывая старые истории, Шекспир обычно останавливал внимание на более древних слоях сюжета, нежели на всем написанном позже и, казалось бы, более близком к профессиональной драматургии.

Шекспир подхватывал не эстафету "вечных" тем, а лишь поэтическую традицию. Он не улучшал сюжеты прошлых пьес, но наполнял их иным жизненным материалом. Содержание давала действительность. Жизнь ломала схемы представлений с моралью, наполняла новым смыслом наивные легенды.

Поколения трудились над историей старого короля и его неблагодарных дочерей.

Европейский фольклор знает множество вариантов этой фабулы. Народы любили рассказывать сказку про короля, решившего испытать любовь своих дочерей. Он предложил каждой из них рассказать, как она его любит, найти сравнения для своей любви. Старшая сказала, что любит отца, как самое сладкое лакомство, средняя сравнила свое чувство с любовью к красивому платью. Младшая ответила: как соль. Ответ оскорбил короля; в гневе он изгнал младшую дочь и роздал все имущество двум остальным. Но пришло время, изгнанный из своего государства, он испытывал страшный голод, и вот принесли ему самое простое кушанье, но оно было несоленое, его нельзя было есть. Так король узнал цену соли.

Сказка попала на страницы летописи. В двенадцатом веке в истории бриттов Готфрида Монмутского появляется легендарный Лир - сын короля Бладуда. Решив отдать власть своим трем дочерям, Лир подвергает их "испытанию любви". На этот раз ответы дочерей похожи на слова шекспировских героинь. Гонерилла говорит, что отец для нее дороже души, Регана любит его больше всего на свете. Младшая дочь, в свою очередь, задает королю загадку: "Есть ли такая дочь, которая бы любила отца больше, чем отца? Я не думаю, чтобы какая-нибудь дочь решилась утверждать это даже в шутку. Я всегда любила и буду любить тебя как отца. Если же ты хочешь выпытать от меня больше, то слушай: сколько ты имеешь, столько и стоишь".

Разгневанный король изгоняет Корделлу, делит государство между двумя другими дочерьми. Потеряв в дальнейшем все владения, он убеждается в истинности слов младшей дочери: теперь он ничего не имеет и уже никто его не любит. Он понимает, что любили не его, а его богатство.

Изгнанный Гонериллой и Реганой, он находит прибежище у Корделлы, вышедшей замуж за короля франков. Любовь младшей дочери оказалась подлинной.

Историки литературы насчитывают более пятидесяти обработок этого сюжета. Он дошел до Шекспира и в хронике Голиншеда, и в поэмах Хиггенса и Спенсера. И, наконец, в так называемой "старой пьесе" "Правдивая история о короле Лире и его трех дочерях", представленной в 1594 году в театре "Роза".

В этой пьесе сказочный мотив "испытания любви" закончил первичное существование. Это была уже не легенда и притча, а сочинение, обладающее жизненным правдоподобием. В особенности это относилось к завязке. Толстой считал и всю старую пьесу, и в особенности ее первую сцену, значительно более художественной, нежели сочиненную Шекспиром:

"В старой драме Лир отказывается от власти потому, что, овдовев, он думает только о спасении души. Дочерей же он спрашивает об их любви к нему для того, чтобы посредством придуманной им хитрости удержать на своем острове любимую меньшую дочь. Старшие две сосватаны, меньшая же не хочет выходить, не любя ни одного из близких женихов, которых Лир предлагает ей, и он боится, чтобы она не вышла за какого-нибудь короля вдали от него".

Такого рода психологическое оправдание оказалось ненужным Шекспиру, противоречащим его замыслу; он не писал образов королей, думающих только о спасении души; изменился и старый мотив: государство было разделено между наследницами еще до начала "испытания любви".

Само же "испытание" было возвращено к сказочной традиции, но ему отведено другое место и придано иное значение.

Мысль об истинной стоимости человека стала смыслом этого мотива. Ответ младшей дочери из летописи Готфрида Монмутского - "сколько ты имеешь, столько и стоишь" - был раскрыт в глубочайшем, полном народной мудрости смысле.

Что же определяет истинную стоимость человека: то, чем он владеет, или то, что заключено в его душевных качествах? Находится ли ценность в зависимости от его жизненного положения, или он сам по себе, даже не обладая ничем, является этой ценностью, и каковы взаимоотношения между богатством и подлинной стоимостью человека?

Испытание меры истинной стоимости дало внутреннее движение всей трагедии. "Испытание любви" заняло только небольшую часть этой трагической проверки.

В философии трагедии вновь ожило, но уже совершенно по-иному выраженное народное противопоставление сахара, красивого платья и соли. За героями показались общественные силы. Что же касается психологического оправдания, то в реальной среде лесть Гонерильи потеряла необычность. Глухота старого короля к фальши тоже перестала казаться неправдоподобной.

Объяснение происходящему дала жизнь.

Исключительное выражало лишь обычное.

В числе обычного был и расцвет всех видов лести. Любое из авторских посвящений, создававшее ореол вокруг имени мецената, в угодничестве оставляло далеко позади себя фантазию старших дочерей Лира. Подле повелителя, не ограниченного в своей власти, непременно существовали люди, изо всех сил раболепствующие, готовые обожествить тиранию. И почти всегда те, кому приходилось все это выслушивать, выслушивали с удовольствием; и даже если эти государственные деятели и были людьми умными и опытными, ум и опыт не мешали им быть глухими к фальши и доверчиво принимать восторженную оценку своей личности за ее истинное значение.

Издавна это явление приобрело такой масштаб, что Данте не поскупился отвести в аду для льстецов целый ров, где они визжали и хрюкали, брошенные в зловонные отбросы и нечистоты.

Стоит увидеть события трагедии происходящими не в сказочном пространстве, а в реальном мире деспотии, и поведение Гонерильи, Реганы и Лира покажется жизненным.

Способы изображения времени в "Короле Лире" непохожи на привычный нам историзм. Шекспир нередко выражает суть событий формами, внешне как бы противоречащими этой сути. Иногда он рассказывает об одной эпохе, но упоминает при этом другую; сочиняя сказку, он описывает реальность, исторические факты переплетает с легендой; он ошибается в географии, нетверд в хронологии.

Утверждать, что все его анахронизмы закономерны, - опрометчиво. Но не менее легкомысленно счесть их лишь результатом условности елизаветинской драматургии или спешки в работе.

Причины переплетения эпох и стран нередко заключались в самой поэтике.

Общеизвестно, что, как бы ни именовались автором места действия и какие бы имена ни носили герои, события и характеры были связаны с современной ему Англией. Но это утверждение, верное в своей основе, совсем не обозначает, что среда всех трагедий была одной и той же, а события веков являлись лишь маскарадом. Никто еще не пробовал перенести "Гамлета" в мир "Ромео и Джульетты" или сыграть "Отелло" в костюмах "Макбета". Значит, не так уж были несущественны и указанные страны, и век, в который по пьесе происходили события.